После нескольких неудачных попыток разведать что-то у ее родителей инспектору Фасте повезло узнать от сестры Силлы про студию звукозаписи, где она, по словам сестры, «участвовала» в записи CD-диска бэнда «Cold Wax»[71] из Борленге. Фасте ничего не слышал про этот бэнд и предполагал, что тот, по-видимому, состоит из парней двадцатилетнего возраста. Едва войдя в коридор, ведущий в студию, он окунулся в такой шквал оглушительных звуков, что у него даже перехватило дыхание. Он полюбовался на «Wax» через стеклянное окошко и подождал, пока в звуковой стене не образовалась щель.

У Силлы Нурен были длинные, черные как смоль волосы с красными и зелеными прядками и макияж в темных тонах. Она была пышно сложена и одета в короткую кофточку, из-под которой виднелся открытый живот с пирсингом на пупке. На бедрах у нее был пояс с заклепками, и в целом она выглядела как персонаж из французского фильма ужасов.

Фасте показал свое удостоверение и попросил разрешения побеседовать с ней. Она жевала резинку и смотрела на него со скептическим выражением, но в конце концов махнула рукой в сторону какой-то двери и отвела его в подобие гримерной. Войдя сюда, он тотчас же споткнулся о мешок с мусором, оставленный кем-то на самом пороге. Силла Нурен налила воды в пустую пластиковую бутылку, выпила ее до половины, села за стол и, закурив сигарету, обратила на Ханса Фасте пристальный взгляд ясных голубых глаз. Фасте вдруг растерялся, не зная, с чего начать.

— Что такое «Рисент трэш рекордс»? — спросил он.

На лице у нее появилось недовольное выражение:

— Компания, выпускающая диски новых молодых бэндов.

— И какую роль в ней играешь ты?

— Я — техник звукозаписи.

Фасте посмотрел на нее:

— Ты получила соответствующее образование?

— Не-а. Сама научилась.

— На это можно прожить?

— А почему ты спрашиваешь?

— Просто спросил. Я думаю, ты уже читала, что сейчас пишут о Лисбет Саландер.

Она кивнула.

— У нас есть сведения, что ты с ней знакома. Это так?

— Возможно.

— Так это или не так?

— Это зависит от того, что тебе надо.

— Я занимаюсь розыском сумасшедшей, совершившей тройное убийство. Мне требуется информация о Лисбет Саландер.

— Я ни разу не видела ее с прошлого года.

— Когда ты в последний раз с ней встречалась?

— Это было осенью позапрошлого года. В «Мельнице». Она туда одно время ходила, а потом вдруг перестала появляться.

— Ты пробовала с ней как-то связаться?

— Несколько раз пыталась позвонить ей по мобильнику. Номер не отвечает.

— И ты не знаешь, как ее найти?

— Нет.

— Что такое «Персты дьявола»?

Силла Нурен посмотрела на него насмешливо:

— Ты что же, газет не читал?

— Почему — не читал?

— Так там же написано, что мы — группа сатанистов.

— А это так?

— Похожа я на сатанистку?

— А как должна выглядеть сатанистка?

— Ну знаешь ли, мне даже трудно сказать, кто тут тупее: полиция или газеты!

— Послушайте, дамочка, речь идет о серьезных вещах!

— Это насчет того, сатанистки мы или нет?

— Перестань дурить и отвечай на мои вопросы!

— И о чем же ты спрашивал?

На секунду Ханс Фасте зажмурился и вспомнил, как он несколько лет тому назад ездил для обмена опытом в Грецию и знакомился с работой тамошней полиции. Несмотря на множество проблем, греческим полицейским жилось легче, чем шведским. Если бы Силла Нурен повела себя в Греции так, как сейчас, он мог бы нагнуть ее и три раза стукнуть дубинкой. Он снова взглянул на нее:

— Лисбет Саландер состояла в «Перстах дьявола»?

— Вряд ли.

— Что это значит?

— У Лисбет, по-моему, было очень плохо со слухом.

— Со слухом?

— С музыкальным. Она еще могла отличить трубы от барабанов, но это все, на что она была способна.

— Я спросил, участвовала ли она в группе «Персты дьявола».

— Это и был ответ на твой вопрос. Чем, по-твоему, вообще занимались «Персты дьявола»?

— Расскажи чем.

— Ты ведешь полицейское расследование по газетным статьям!

— Отвечай на вопрос!

— «Персты дьявола» были рок-группой. В середине девяностых годов собралась группа девушек — любительниц хард-рока, которые играли ради своего удовольствия. Знак пентаграммы мы использовали для сцены и подавали себя так, как будто мы немного симпатизируем дьяволу. С тех пор наша группа прекратила свое существование, и я единственная из всех, кто продолжает работать в области музыки.

— А Лисбет Саландер не была членом группы?

— Как я тебе и сказала.

— Так почему же источники утверждают, что Саландер была членом группы?

— Потому что твои источники — такие же дураки, как и газеты.

— Объясни!

— В группе нас было пять девчонок, и мы потом еще продолжали время от времени встречаться. Раньше мы собирались раз в неделю в «Мельнице», теперь мы это делаем примерно раз в месяц, но все-таки поддерживаем отношения между собой.

— И что же вы делаете, когда собираетесь вместе?

— А что, по-твоему, вообще делают в «Мельнице»?

Ханс Фасте вздохнул:

— Итак, вы встречаетесь, чтобы выпить спиртных напитков.

— Мы обычно пьем пиво. И болтаем о всякой всячине. Ты-то что делаешь, когда встречаешься с приятелями?

— И при чем же тут Лисбет Саландер?

— Я познакомилась с ней в школе для взрослых, когда мне было восемнадцать лет. Она иногда появлялась в «Мельнице» и составляла нам компанию за кружкой пива.

— Итак, «Персты дьявола» нельзя считать организацией?

Силла Нурен посмотрела на него так, как будто он свалился с луны.

— Вы — лесбиянки?

— Хочешь заработать по морде?

— Отвечай на вопрос!

— Не твое дело, кто мы такие.

— Сбавь тон и не провоцируй меня!