похрюкивало и взмемекивало, разума не ощущалось. А вот и искомое строение. Но как же здесь воняет! Так, преобразование органики… вот так, уже можно существовать, а то пары аммиака — не лучший вариант атмосферы. Теперь надо частично распределиться по внутренней поверхности и ждать. А пока можно разобраться с полученными сведениями. Во-первых, они всё же двуполы. Во-вторых, магией здесь не пользуются, он бы ощутил её проявления. И тот, первый, магии откровенно боялся. Но речь шла не об умертвиях, а об аборигенах, владеющих магией, и о южных, тёплых землях, вот там есть и магия, и те, кто ею владеет. Ну, правильно: владеющие магией сильнее, вот и вытеснили своих лишенных магии собратьев в холодные и неприютные северные земли. И, судя по страху в мыслях, с боем вытеснили. Дикари, что с них взять? Кто сильней, тот и прав. А о драконах мыслей не было, если не считать за упоминание странный мыслеобраз со звучанием «мать Перелеска». Жаль, что раньше не сообразил, надо было прозвонить ассоциации. Но это и у следующего обследуемого можно сделать, это явно что-то общеизвестное. Надо только аккуратно настроить ему мысли в нужном направлении, чтобы думал тематически.

Но следующий обследуемый оказался самкой.

Быстренько, пока спит… Еле укачала, голова уже пухнет… Прав Валек, надо к Ринне зайти, да травок ещё попросить, что ж он орёт-то непрестанно! Ну, хоть за ночь всего два раза проснулся, мама говорила — я и по ночам орала. Знала бы — не рожала бы… А мать — «не ходи к травнице» — ага! И чего они все так магии боятся? Валек вот не боится. Да и не магия это никакая, подумаешь — трава! Хотя какая-то магия у Ринны есть, это точно. Собирала же сама травки, правильные, и сушила правильно, а как у Ринны они всё равно не действуют, слабее получились, намного. Что-то такое есть у Ринны, и про на-райе она много знает — а откуда? Вот, то-то! Вот была бы здесь магия! И посуду бы не мыть. И не стирать, всё магией. Сказала так — раз, и всё готово! И огород не полоть. Нет, надо Валека подговорить, и уйти туда, на юг. Вот Тору годик будет — и сбежать. Ринна говорила — всего десятую часть отбирают на-райе. Что ж они, одно яйцо из десятка не отдадут? Зато огород полоть не надо, на-райе споёт — ни одного сорняка не вылезет! А здесь тошно, невмоготу уже… ой, опять пищит! Скорей…

Нет, правильный настрой в этом мозгу создать так и не удалось, слишком сосредоточена была эта самка на своём детёныше, слишком торопилась. Но нечто новое для размышления у Пэра появилось: на-райе — это кто? Кто-то, связанный с управлением растениями. И отбирающий десятую часть от свеженажитого. Так это они владеют тёплыми южными землями? А причём тут маги-аборигены? А умертвия тогда с какого боку? Нет, надо подождать пресловутого Валека.

Но Валек в тот день в строении за хлевом так и не появился. А Пэр остался сторожить, он не торопился. Место удобное, ничуть не хуже любого другого, и органики полно. Модифицированная, она вполне пригодна для ассимиляции.

Земля, кабинет

— Я тут проезжал мимо парка. А приятное местечко, хорошо бы там коттеджик для себя воткнуть. Только ларьки какие-то торчат не по делу, — мужчина лет сорока в хорошем костюме вальяжно и скучающе отдавал распоряжения более молодому, в костюме поплоше. Поплоше — не потому, что не мог позволить себе такой же, но одеваться лучше, чем твой шеф да ещё и тесть в одном флаконе, просто глупо. — Найди хозяев, пусть приберут барахло своё. Только аккуратно. Всё понял? — брюзгливые складки у губ обозначились чётче, а от взгляда блёклых глазок, полных мертвящей скуки, молодого продрал мороз по коже. — Работай.

— Так… парк же… — осмелился вякнуть молодой.

— Садово-парковое хозяйство, — кивнул и скривился шеф. — Не твоя печаль. Нажму, где надо — будет просто садовое. Моё садовое хозяйство. Чё тормозишь? Помру — всё вам с Дианкой достанется, для вас же стараюсь. Главное — ларьки убери. Или и этим мне заниматься? — начальственно рыкнул он, и молодого сдуло из кабинета. Вот уж влип, так влип, в который раз за последний год обречённо думал он, плетясь по коридору. Но, кто ж мог подумать, что у Дианки, самой отвязной стервочки в их компании, такой папашка? И вместо отработанной схемы «поматросил и бросил» придётся на ней жениться, да ещё и в этот хренов «бизнес» по уши влезть? Или тихо сдохнуть через пару недель после свадьбы, у шефа с этим быстро. Чёрт, чёрт, чёрт, как же страшно! И не сбежать, ради доченьки шеф из-под земли достанет…

Вэйт и Дон решили наведаться к Артёму в гости. Дон — за новой порцией песен, Вэйт — за черенками. Вышли в парке, — там, всё же, полегче дышалось. Портал замаскировали, вписав обод портала в неон рекламы «Орбит» — Артёмова идея, это он туда маяк воткнул! Задняя сторона щита пряталась в кустах, да ещё и закрывалась, как дверь. Можно прикрыть и гулять совершенно спокойно. Лишь бы энергии хватило. Прошли до опушки по странно безлюдному парку.

И застыли у крайних деревьев. Вместо знакомых ларьков чернели обгорелые остовы, вокруг валялись выбитые стёкла. Даже сквозь новые, специально для этого мира сделанные и уже третий раз улучшенные Роганом фильтры, воняло гарью и — чуть заметно — кровью. «Очищение», оставленное Вэйтом, давно рассеялось, не вынеся такого варварского обращения.

Переглянулись, поспешно вернулись и перенастроились по маяку на квартиру. Там ярко пахло незнакомой травой и вполне знакомой мятой. Артёма в квартире не было, только его мать вздыхала в соседней комнате. Травами пахло именно оттуда.

— Давай выясним у неё, — затравленно шепнул Вэйт. — У одной память править легче… — Дон понял и кивнул. Только надо выйти из квартиры, чтобы избежать лишних объяснений о том, как они сюда попали. Люди — животные территориальные, не стоит сразу настраивать её против себя.

— Кто там? — глухо донеслось из-за двери.

— Здравствуйте, — старательно выговорил Дон, успевший немного выучить язык, пока занимался переводами. — Мы заходили на работу к Артёму. Что там произошло? И где он сам?

Дверь открылась. Маленькая, чуть выше Вэйт, с отёкшими от постоянных слёз глазами.

— Всё будет хорошо, — тут же поймал Дон её взгляд. Она слабо улыбнулась… и осела на пол.

— Ты что делаешь? — ахнула Вэйт. Дон и сам растерялся.

— А я ни