— Я уважаю твоё решение помочь своей семье, Флорина. Но кто поможет тебе? Моё решение не несёт в себе вероятную смерть, твоё же обречено на неё. Это разные вещи. Я не пойду туда с тобой и тебе не позволю. Это чёртово самоубийство, Флорина. Подумай хотя бы о Стане. Он ушёл, чтобы дать тебе возможность спастись. Неужели, его жертва напрасна?

— Мне не нужны жертвы, Томáс. Я не приемлю эту жертвенность и драматизм, которые вы все так обожаете. Я считаю решение Стана необдуманным, но понимаю его. Там остался его отец. Его семья. А он тоже знает, что такое терять близких и пережить их. Он знает. Он бы меня понял.

— Я бы тоже тебя понял, если бы ты была вампиром, Флорина. Но у тебя нет сил. Неужели, тебе безразлично, на что ты себя обречёшь? Думаешь, они оставят тебя в живых?

— Меня это не волнует. Я согласна обменять свою жизнь на их. Согласна.

— Я не согласен. Это эгоистично, Флорина, думать только о своих желаниях. Ты ни разу не спросила о моих. Ты постоянно сомневаешься во мне. Ты даже не рассматривала меня на место своего чёртового супруга.

— Да ты издеваешься, Томáс. Ты серьёзно сейчас хочешь поговорить об этом? — раздражённо спрашиваю, закатывая глаза.

— Хочу. Что случилось? Ты изменилась ещё утром. Ты оттолкнула меня. Что случилось? Что изменилось в тебе, Флорина?

— Ничего. Я просто поняла, насколько опрометчиво мы с тобой поступили. И я убедилась в том, что вся эта чертовщина с возлюбленными — ложь. Я не люблю тебя. Ты не любишь меня. Это просто зов крови, а она реагирует на многих. Моя кровь требует спасти Стана и забыть тебя. Ты это хотел услышать? Ты этого ждал?

Взгляд Томáса темнеет от злости.

— Явно не это, но другого у меня нет для тебя, Томáс. Мне жаль, что мы сами себя одурачили. Жаль, слышишь? Это не твоя война, а моя. Поэтому прошу тебя, помоги мне, отнеси меня домой, а потом уходи. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Мне Стана с его выходками по горло хватает.

— Он тебе так дорог? — с горечью в голосе спрашивает Томáс.

— Он мне дорог. Он мой друг. Ближе него у меня никого нет и никогда не было. Даже ты не так близок мне, как он.

Томáс отворачивается, и его плечи поникают. Мне так больно говорить ему об этом. А что я должна сказать? Что он важен для меня? Что я глупая дурочка, которая хочет быть с ним? Ему это не нужно. Он не хочет меня. Я слишком часто встречала отказы, чтобы надеяться на лучшее. Стан никогда не отказывался от меня. И я выберу тот путь, который знаю, чтобы не было так больно, как раньше.

— Если я пойду туда и достану тебе твоего Стана живым, ты будешь счастлива? — резко спрашивает Томáс.

Что?

— Ответь мне. Если я приведу его тебе живым, ты будешь счастлива? У тебя будет смысл жить? Ты вернёшь своё обличие? — Томáс наступает на меня, а мне приходится отойти назад.

— Там их много…

— Ответь на мой чёртов вопрос. Он нужен тебе или нет? Ты будешь счастлива с ним? — рычит Томáс.

Прижимаюсь спиной к стволу дерева и сглатываю.

— Я не буду счастлива, если тебя убьют. Я…

— Ответь на мой грёбаный вопрос, Флорина, и не морочь мне голову. Ты уже с этим прекрасно справилась. Ты убедила меня в том, что мы пара. Что я твой, а теперь оказывается, что Стан твой. Так я спрашиваю, ты будешь счастлива, если я приведу тебе его живым? — шипит он.

Его лицо так близко. Глаза горят яростью и обидой. Его губы в сантиметре от моих. Моё тело потряхивает из-за напряжения. Потерять одного, чтобы спасти другого. Я никогда не смогу сделать выбор. Никогда.

— Я не буду торговаться с тобой, Томáс. Это нечестно. Ты не можешь так поступать со мной.

— Это цена, которую я требую взамен. Ответь на мой вопрос. Если да, то я отнесу тебя туда и выведу оттуда Стана. Если нет, то я заберу тебя с собой, и если будет нужно, прикую к кровати, запру, посажу в темницу, пока ты не примешь меня.

— Но зачем? Зачем я тебе?

— Я задаю вопросы. Ответь на мой вопрос, Флорина. Да или нет? Ты будешь счастлива, если я выполню свою часть сделки?

Это жестоко. Очень жестоко.

— Да, — выдыхаю я.

Глаза Томáса угасают, словно он моментально умер внутри. И это ужасно видеть. Ужасно, но он дал очень жестокий выбор мне.

— Томáс, — тянусь ладонью к его лицу, но он дёргается назад.

— Ты, и правда, сделала выбор. Я сделал свой, — мрачно произносит он.

Я жду, что он скажет что-то ещё и позволит мне понять мотивы его поступков, ведь всё это разнится с его словами. Но Томáс рывком обхватывает меня за талию и прыгает на дерево. Я взвизгиваю, обхватывая его шею. Мне не страшно, я лишь смотрю на него. Такого сурового, одинокого и разбитого. Да что с ним не так? Откуда у него такие невероятные страхи быть с кем-то рядом? Вероятно, оттуда же, откуда и мои. Из прошлого. Из хренового прошлого.

Томáс останавливается и грубо отталкивает меня от себя. Я оборачиваюсь и вижу замок, внутри которого горит свет, и так тихо. Не слышно никакого шума. Ничего. Даже выстрелов не слышно. Может быть, Стану удалось убить их? Нет, я даже сама в это не верю.

— Они проиграли, — печально шепчу я.

— Я чувствую вонь шерсти, грязи и блох. Фу, это мерзость. Слышу предупреждающее рычание и разговоры. Но слишком слабо, чтобы понять то, о чём говорят. Мы далеко от них. Кровь. Много крови, — сухо перечисляет Томáс.

— Мы можем войти через туннель, как и вышли. Стан точно закрыл его. Таким образом…

— Нет. Там оборотни, — Томáс показывает взглядом вдаль, но я ничего не вижу.

— Они охраняют проход? — ужасаюсь я.

— Да. И не один. Я чувствую их. Они стоят по периметру.

— Но откуда они узнали о туннелях?

— Они могли поймать Стана именно там, или когда он вернулся в замок. Вариантов много, те же предатели. Ничего. Значит, Стан где-то там. Я не чувствую