Вскоре после этого письма, в августе 1964 года, сложилась очень неприятная ситуация. В ходе изучения безналогового статуса частных американских фондов конгрессменом Райтом Пэтменом (Wright Patman) произошла утечка, которая выявила много фондов (всего восемь, известные как «Восьмёрка Пэтмена»), связанных с ЦРУ: Фонд «Готэм» (Gotham Foundation), Мичиганский фонд (The Michigan Fund), фонд Прайса (The Price Fund), Фонд Эдсела (The Edsel Fund), Фонд Эндрю Гамильтона (The Andrew Hamilton Fund), «Борден Траст» (The Borden Trust), фонд Бэкона (The Beacon Fund) и Фонд Кентфилда (The Kentfield Fund). Эти фонды, как оказалось, были «почтовыми ящиками», часто состоящими только из адреса, созданными для получения денег ЦРУ, которые затем могли пересылаться в любое место, причём довольно легитимно. После того как деньги попадали в «почтовый ящик», происходил «перевод между двумя участниками» или «прямая передача»: донор делал «вклад» в известный фонд, чья законная деятельность ни у кого не вызывала сомнений. Эти вклады затем аккуратно записывались как средства, полученные фондами, и ежегодно отчитывались по форме 990-А в Налоговой службе, что была обязана делать каждая освобождённая от налогов некоммерческая организация. Но именно это и делало всю систему уязвимой. «Возможно, действительно не было никакого другого способа, - сказал Дональд Джеймсон, - но эти фонды были обязаны предоставлять все виды налоговых документов, что они и старались делать. Это означало, что... они находились на виду, можно было просмотреть налоговые отчёты и проследить всю цепочку, из-за чего всё и раскрылось»[898].

«Перевод между тремя участниками» происходил, когда легитимный фонд делал вклад в организацию, указанную ЦРУ. Уильям Хобби, президент Houston Post и попечитель Фонда Хобби (The Hobby Foundation), пояснил, как это работало: «Нам говорили, что... мы получим определённые средства от ЦРУ. Затем нам приходило письмо, скажем от организации XYZ, с просьбой о спонсорстве. Мы передавали им эти деньги. Мы полагали, [ЦРУ] знает, что делает»[899].

Формы 990-А четырёх других фондов иллюстрируют эту процедуру передачи: хьюстонский Фонд доктора Андерсона (M.D. Anderson Foundation), далласский Фонд Хоблитцелла, нью-йоркский Фонд Дэвида, Джозефин и Винфилда Байрд (The David, Josephine and Winfield Baird Foundation) и нью-йоркский Фонд Дж.М. Каштана (J.M. Kaplan Foundation). Все эти фонды были «активами», «ресурсами» Отдела международных организаций. За период с 1958 по 1964 год Фонд Андерсона получил от ЦРУ 655 тысяч долларов через фиктивные фонды, такие как «Борден Траст» и Фонд Бэкона. Затем он перевёл аналогичную сумму связанному с ЦРУ Американскому фонду свободных юристов (American Fund for Free Jurists, Inc.) - нью-йоркской организации, позднее известной как Американский совет международной комиссии юристов (American Council for the International Commission of Jurists). Фонд Байрда получил в общей сложности 456 800 долларов между 1961 и 1964 годами в виде «прямых переводов» и перекачал деньги для программ ЦРУ на Ближнем Востоке и в Африке. Фонд Каштана - известный прежде всего как спонсор нью-йоркского сезона «Шекспир в Парке» - между 1961 и 1963 годами перевёл почти миллион долларов в Нью-Йоркский институт исследований в области международного труда (The Institute of International Labor Research, Inc). Институт занимался проектами ЦРУ в Латинской Америке. Его филиал в Коста-Рике - Институт политического образования (The Institute of Political Education), которым управляли Норман Томас и Хосе Фигерес (Jose Figueres), проводил подготовку демократических политических лидеров для стран этого региона. Финансирование шло из ЦРУ и поступало в Фонд Каплана через уже знакомые фонды: «Готэм», «Мичиган», Эндрю Гамильтона, Бордена, Прайса и Кентфилда - шесть из «Восьмёрки Пэтмена». Президентом и казначеем Фонда Каштана был Джейкоб М. Каплан, который в 1956 году предлагал свои услуги Аллену Даллесу. За период с 1959 по 1965 год Фонд Хоблитцелла получил от ЦРУ примерно такое же количество денег. Большая часть средств (430 700 долларов) была передана напрямую Конгрессу за свободу культуры.

Расследование Пэтмана приоткрыло люк машинного отделения тайного финансирования ЦРУ. Комплексная обработка полученных данных и находящейся в свободном доступе информации Налоговой службы позволила нескольким образованным журналистам сложить части мозаики. В сентябре 1964 года в нью-йоркском левом еженедельнике «Нейшн» прозвучал вопрос: «Следует ли разрешить ЦРУ финансировать журналы в Лондоне и Нью-Йорке, которые позиционируют себя как «журналы, определяющие мнение», и соревнуются с аналогичными, но независимыми журналами? Правильно ли со стороны поддерживаемых ЦРУ журналов предлагать крупные суммы за отдельные стихотворения восточноевропейских и российских поэтов, которых все признали людьми со стержнем, но которые, может быть, и пишут лишь из-за того, что им дали взятку? В этом ли состоит главная задача ЦРУ - исподтишка финансировать различные конгрессы, съезды, собрания и конференции, посвящённые «свободе культуры» и схожим темам?»[900].

Корд Мейер вспоминал, что «эту историю поместили на последнюю страницу «Нью-Йорк Таймс» и она не вызвала большого резонанса в то время, хотя в Управлении это заставило нас с тревогой пересмотреть и попытаться улучшить безопасность [своих] механизмов финансирования»[901]. «Раньше у нас в Управлении были учения, когда мы себя спрашивали, что будет, если снять обратную сторону радио и попытаться понять, куда ведут все эти провода, - сказал Ли Уильямс. - А знаете, что было бы, если бы кто-нибудь сходил в Налоговую службу, посмотрел на один из фондов, выдающих фанты, и увидел бы, что цифры не совпадают? Когда слухи стали разрастаться, это действительно встревожило нас. Мы обсуждали возникшую проблему и пытались найти способ защитить людей и организации, которые могли пострадать от расследования»[902]. Но именно Хант и Джоссельсон, которые находились в Лондоне, когда всё произошло (Джоссельсон - в Stafford, Хант - в Duke's Hotel), внезапно оказались под ударом. «Мы попали», - отрезал Джоссельсон в телефонном разговоре с Хантом.

Джоссельсон почуял опасность задолго до открытий Пэтмена. Люди начинали шептаться на приёмах. «Половина проблемы заключалась в том, что люди в Вашингтоне не умели держать рты на замке», - сказала Диана Джоссельсон. В 1962 году Пол Гудмен (Paul Goodman) внезапно намекнул на истину, написав в «Диссент», что «Конгресс за свободу культуры и «Инкаунтер» являются инструментами ЦРУ». Едва ли можно сомневаться, что Джоссельсон не был осведомлён о расследовании Пэтмена два года спустя, и это объясняет его таинственное письмо Набокову в июне 1964 года.

Джоссельсон давно волновался, что прикрытие Конгресса было ненадёжным, и в 1961 года он убедил Корда Мейера в необходимости поиска новых «спонсоров». «В ответ на опасения Майкла и ЦРУ они пришли к разумному умозаключению, что диверсификация финансовых источников будет хорошим решением; так они и поступили»[903], - вспоминала Диана Джоссельсон. Набоков отправился в Нью-Йорк в феврале 1961 года, чтобы поговорить с попечителями фонда. Любопытно, но ни в одном из фондов, которые он посетил, не прониклись его словами. Кажется, его поездка была просто дымовой завесой, разработанной, чтобы сделать вид, будто Конгресс активно и открыто ищет финансовых партнёров, пока фактические, но закулисные соглашения уже заключались между ЦРУ и другими фондами. К 1963 году предъявляемые Конгрессом финансовые отчёты демонстрировали совершенно новую компанию дарителей. Это были фонды Кольта (Colt), Флоренса (Florence), Люциуса Литтауэра (Lucius Littauer), Благотворительный фонд Ронселима (Ronthelym Charitable Fund), «Шелтер Рок» (Shelter Rock, чьим «спонсором» был Дональд Стрэлем, член правления Фонда Фарфилда), фонды Соннабенда (The Sonnabend Foundation) и Саннена (The Sunnen Foundation).