Джон Хант, состоявший в международном ПЕН-клубе после публикации дебютного романа «Поколения мужчин», поддерживал «дружеские отношения» с Дэвидом Карвером, который, в свою очередь, действовал как неофициальный агент «Инкаунтера», распространяя экземпляры журнала на встречах клуба. В 1964 году Хант решил, что Карвер переутомлён и нуждается в помощи. Конгресс предложил помощь в лице Кита Ботсфорда, который, прежде чем вернуться в США и стать соредактором Сола Беллоу в литературном журнале «Благородный дикарь» (The Noble Savage), бежал из Южной Америки после фиаско Лоуэлла. Теперь он «снова оказался под рукой», чтобы помочь своему другу Ханту, и таким образом появился в лондонском офисе ПЕН-клуба осенью 1964 года. «Мне никогда не приходило в голову задаться вопросом: почему Ботсфорд внезапно поменял род деятельности, - рассказывал активист ПЕН-клуба. - Но теперь я думаю об этом, и это выглядит несколько странным»[922].

Французское отделение ПЕН-клуба пришло в бешенство, узнав о назначении Ботсфорда, о чем не замедлило сердито написать Карверу, требуя объяснений. Защищая назначение, Карвер сказал, что работал с Ботсфордом некоторое время «в полной гармонии и тесном сотрудничестве... [его] положение довольно просто. Английский исполнительный комитет назначил его моим помощником и представителем, и поскольку я одновременно являюсь генеральным секретарём Английского отделения и секретарём всей организации, я надеюсь, что он поможет мне в целом спектре моих обязанностей»[923]. Французы беспокоились не зря. Подозрения о характере связей Ботсфорда с Конгрессом за свободу культуры и о связях этой организации с американским правительством заставляли их бояться, что американцы пытаются подгрести ПЕН-клуб под себя. И они были правы.

Именно Кит Ботсфорд позвонил Артуру Миллеру в 1965 году и сказал, что хотел бы навестить его с Дэвидом Карвером. Миллер, который в это время был в Париже, немного знал Ботсфорда по «Благородному дикарю», в котором вышли два его рассказа. «Теперь он [Ботсфорд] говорил что-то о ПЕН-клубе, о котором я только что узнал», - вспоминал Миллер. На следующий день Ботсфорд прибыл в Париж с Дэвидом Карвером, который предложил Миллеру стать президентом международного ПЕН-клуба. «Ясно было, что их политика исчерпала себя, - писал Миллер позже. - Недавняя разрядка призывала толерантно относиться к Востоку, чего ПЕН-клуб в принципе не умел. Нужен был человек, чтобы начать всё с начала, и этим человеком стал я... Но я подозревал, что меня могут использовать и внезапно задался вопросом: могли ли наш госдепартамент, или ЦРУ, или аналогичные британские службы заварить эту кашу. Я решил выяснить это... основываясь на том, что я вскоре понял, ПЕН-клуб придерживался традиционной для холодной войны антисоветской позиции, но подобно западным правительствам пытался признать Восточную Европу, как устойчивую группу обществ, писателям которой можно разрешить новые контакты с Западом»[924]. Миллер позже рассказывал: «Мне казалось, что правительство хотело моего назначения президентом клуба потому, что они не могли иначе проникнуть в Советский Союз, и они полагали, что следом за мной туда могли отправиться их люди. Первого человека, который когда-то обратился ко мне по поводу ПЕН-клуба - я не помню его имени, - все считали «сотрудником». Люди говорили: «Да ведь ясно, что этот парень - агент». Но у меня не было доказательств, это были только слухи»[925].

Американцы хотели американского президента для ПЕН-клуба и собирались получить это место любой ценой. Карвер «делал всё возможное, чтобы заполучить Джона Стейнбека» (лауреат Нобелевской премии по литературе 1962 г.), но не получилось, а Миллер был хорошим «вторым номером». Французам между тем не нравился ни один кандидат. Они хотели любой ценой не пустить американцев в руководство организации. Как только они узнали о намерениях Карвера найти американского кандидата, французское отделение ПЕН-клуба выдвинуло своего известного латиноамериканского романиста Мигеля Анхеля Астуриаса (Miguel Angel Asturias). Джоссельсон говорил о нём с откровенным презрением: «...старая никарагуанская строевая лошадь Астуриас»[926]. Позже он встревожено писал Мане Сперберу, который тогда жил в Париже, убеждая его обратиться к министру культуры в правительстве де Голля и давнему другу Конгресса Андре Мальро и заблокировать кандидатуру Астуриаса. Спербер колебался, написав в ответ, что «Министерству культуры нечего делать в ПЕН-клубе», который официально считается независимой организацией. Но Джоссельсон настаивал, говоря Сперберу, что под угрозой не что иное, как имидж Франции, и следовательно, правительство не может не интересовать данный вопрос. Если изберут Астуриаса, настаивал Джоссельсон, «это станет катастрофой», поскольку будет означать «конец нашего друга Карвера»[927].

Карвер при полной поддержке американских друзей продолжал проталкивать собственного кандидата. В апреле 1965 года он написал открытое письмо на восемь страниц членам ПЕН-клуба, оспаривая легитимность французской кандидатуры, «как человека, не имеющего достаточной квалификации, необходимой для работы президентом», и обвиняя французское отделение в фальсификации фактов. После получения копии письма Карвера член исполнительного органа американского ПЕН-клуба и ветеран холодной войны Льюис Галантир (Lewis Galantiere) предупредил своих коллег: «Французское наступление... разработано не только, чтобы помешать выборам американского международного президента, но также захватить международный секретариат... Я полагаю, что французское движение - это ещё один пример зазнавшейся гордости, которая захватила французский бюрократический аппарат (поскольку я не сомневаюсь, что политика французского отделения проводится с благословления французского МИДа)»[928].

Среди членов исполнительного органа американского отделения помимо Галантира было ещё несколько друзей Конгресса. Самый заметный, безусловно, - Роби Маколей, который был связан с ЦРУ и занимал руководящий пост в американском отделении ПЕН-клуба. Поэтому, когда Корд Мейер искал человека для внедрения в лондонское отделение организации, выбор пал на Маколея: его интерес к действиям ПЕН-клуба должен был казаться совершенно естественным. Тем не менее для большей надёжности легенды, Маколей получил грант Фонда Гуггенхайма (вручался тем, кто продемонстрировал высокие способности к искусствам) и в течение двух лет в Лондоне работал научным сотрудником по ещё одной научно-образовательной программе - Фуллбрайт. С Ботсфордом и Маколеем в Лондоне и Карвером, получавшим финансирование Конгресса (в частности, фонда Фарфилда), ЦРУ добилось полного контроля над ПЕН-клубом.