В общем, в Дайе у всех было полно дел.

Луан Цзиа появился на Дасу измученный и удрученный и попросил Кого в ответ на приветствие:

– Мне нужно кое-что обсудить с королем, но пока не говори ему, что я здесь.

– Все сложилось очень удачно. Ни Куни, ни леди Рисаны сейчас здесь нет: отправились на встречу со старейшинами деревень, расположенных на восточной оконечности острова.

– Как я вижу, король по-прежнему вникает в детали управления королевством. Жаль, что остальные правители Тиро не так прилежны.

– Но вы же с королем старые друзья, а встречаться сразу почему-то не хотите, – удивился Кого.

– Ты прав, мы действительно старые друзья, только сейчас я приехал не как друг.

– Понятно. Вы решили, что, возможно, захотите ему служить, – наконец догадался Кого.

– И лучший способ узнать, чего стоит лорд, – сначала познакомиться с его окружением.

– В таком случае для начала я представлю вас маршалу.

Луан окинул внимательным взглядом Джин Мазоти: гладко обритая голова, шрамы на лице под стать его собственным, тонкие, но сильные руки… Чистое простое платье отлично сидит на стройной мускулистой фигуре. Джин ему напомнила рысь, с той лишь разницей, что умела жестко контролировать свою силу и ярость. Луану она понравилась.

– Да, я женщина, – констатировала Джин, когда молчание затянулось (Луан продолжал на нее смотреть, не в силах оторвать глаз). – Вы удивлены?

– Прошу меня простить. До меня, конечно, доходили слухи, но определить, что правда, а что выдумка, не всегда просто. Впрочем, я так давно знаком с королем Куни, что меня уже трудно чем-либо удивить. Когда я предложил ему переплыть пролив Аму на крубенах, он принялся убеждать меня, что это вовсе не безумие.

В знак приветствия они сжали локти друг другу, и сквозь тонкую ткань рукавов оба почувствовали тепло рук. Джин понравилось, что он вложил в свой жест силу, а значит, в его отношении к ней не было снисходительности.

В последующие несколько дней Джин продемонстрировала Луану тренировки солдат на плацу, и зрелище произвело на него сильное впечатление: до сих пор ни в одной армии Дара ему он доводилось видеть ничего подобного.

В свою очередь Луан Цзиа показал Джин свои чертежи новых осадных машин, в которых некоторые детали были уменьшены в размерах, чтобы облегчить транспортировку и сборку, и девушка тут же указала на недостатки: пусть Луан и умен, но нарисовать машину на бумаге мало – нужны чертежи.

Луан даже не стал скрывать, что огорчен.

– Ну полно, – проворчала Джин, – идея-то не плохая. Возможно, я сумею помочь вам претворить ее в жизнь.

Затем Кого Йелу решил показать Луану некоторые особенно интересные изобретения, которые оставил, чтобы их оценил Куни. Луан явно попал в свою стихию и, забыв обо всем на свете, принялся обсуждать с Кого их достоинства.

Вечерами они втроем засиживались допоздна, разговаривали, выпивали и пели в маленьком домике, игравшем роль дворца в Дайе. Их смех и голоса звучали в унисон, как у людей, которые восхищаются и уважают друг друга, точно у искусных мастеров из их родных, далеких королевств. Факелы отбрасывали мерцающие тени на затянутое бумагой окно маленького домика, и порой казалось, будто они превратились в трех духов и, словно танцующие столбы, поддерживают крышу дворца.

– Лорд Гару, как вы думаете, что через тысячу лет люди будут помнить про императора Мапидэрэ?

Этот вопрос, заданный кем-то другим, стал бы приглашением произнести обычные проклятия в адрес тирана, но спросил Луан Цзиа, поэтому Куни признался:

– Я множество раз задавал себе тот же вопрос и всегда отвечал по-разному. Проще просто назвать его тираном, о котором ничего хорошего и не скажешь, но это будет неправдой. Я был обычным мальчишкой из провинции, однако мне посчастливилось увидеть некоторые чудеса всех королевств Тиро благодаря тому, что император Мапидэрэ насильно переселял людей с места на место по всем островам Дара.

Мы часто говорим о тысячах погибших в войнах, которые вел Мапидэрэ, и редко о жизнях, которые он, возможно, спас, когда прекратил бесконечные мелкие войны между королевствами Тиро. Мы часто говорим о тех, кого заставляли работать на строительстве Мавзолея, и редко о тех, кто умер бы от голода или болезней, если бы не прокладывал дороги и не возводил хранилища. Только богам известно, какие деяния повлияют на мнение о нас по прошествии веков. Очень трудно предсказать, каким будет наследие каждого человека, особенно когда страсти еще кипят. К тому же порицать гораздо проще, чем хвалить.

Луан кивнул. Они сидели рядом возле большого костра на берегу Дайе, а перед ними раскинулся безграничный темный океан. На чистом небе мигали, точно глаза богов, звезды.

– Всегда трудно оценить человека, который столько сделал, чтобы изменить мир. – Луан затянулся трубкой, стараясь собраться с мыслями. – Ты прав в том, что годы имеют обыкновение менять восприятие людей. Когда первые поселенцы ано, спасшиеся с затонувшего Западного континента, прибыли на острова Дара, на них жили дикари вроде тех, что населяют Тан-Адю. Для них наши отцы, основатели новых королевств, были убийцами и тиранами, которым нет прощения. Однако сейчас мы ходим по покоренным ими землям, устраиваем их праздники, и мало кто задумывается о том, что на всех нас лежит кровавый долг.

Император Мапидэрэ оправдывал свои войны обещаниями объединить враждующие королевства Тиро и перековать мечи на орала. И он действительно после Унификации попытался конфисковать все оружие, чтобы переплавить его и создать восемь статуй богов, которые затем поставить на центральной площади Пэна. В конце концов он отказался от своей идеи: ее было слишком сложно претворить в жизнь, – хотя многие считали, что его цель – лишить народы возможности оказывать его империи сопротивление при помощи силы.

Однако обещания императора не были обычным враньем, направленным на то, чтобы завоевать сердца народов. Многие ученые Ксаны и других королевств Тиро поддерживали его план установления мира путем завоевания и объединения. Кровавые бесконечные войны между королевствами Тиро, становившиеся все более жестокими благодаря изобретению нового оружия и увеличению армий, пугали многих, и в результате появилось мнение, что одна война, которая положит конец всем прочим, предпочтительнее бесконечной вражды.

Если бы Мапидэрэ проявил терпение и потратил больше времени на укрепление своей империи, вместо того чтобы преследовать мираж бессмертия, если бы сосредоточил усилия на справедливом правлении и создании жизнеспособных институтов власти, вместо того чтобы посвятить всего себя грандиозным инженерным проектам, возможно, его империя просуществовала бы больше двух поколений. Будь это так, через сто лет люди, помнившие прежние королевства Тиро, умерли бы, а новые поколения знали бы только, что Ксана, объединив разрозненные королевства, принес им мир. Воспоминания о смерти и страданиях живут не дольше трех поколений, и люди вспоминали бы Мапидэрэ с любовью, называя мудрецом и законодателем, подарившим им мир.