Я замерла, прижавшись к дверному косяку, и вдруг увидела, как прямо через двор по направлению к нам идет ведьма. Она казалась сгустком темноты в этом мертвенном полумраке, ее лицо, перекошенное от ярости, потеряло все, что в нем прежде было человеческого. Подойдя ближе, она шагнула прямо на то место, где под землей светился клад, и зашагала между мертвецами.

И вдруг мертвецы – все эти скелеты в грязных лохмотьях – остановили свое жуткое шествие по направлению к нам и дружно повернулись к ведьме. Она и не глянула на них, а зря. Не знаю, как насчет мозгов и мышц, но свою цель эти не знающие покоя мертвецы определяли четко.

Разорвать, растерзать, уничтожить всякого, кто посягнет на священный клад, пока не принесена последняя жертва!

И вновь дикий вой огласил окрестность. Скелеты в одно мгновенье взяли Домну в кольцо, а в следующий миг все разом бросились на нее. Я видела, как мелькают костлявые руки с ошметками чего-то непонятного, зажатого в костистых пальцах. Вой перешел в отчаянный, невообразимый визг, а потом резко умолк.

И тут я увидела, как мертвецы один за другим поднимаются в полный рост, простирают руки к небу, а в следующий миг рассыпаются прахом. Один, второй, третий, десятый… И лишь один скелет остался лежать на земле после того, как остальных не стало. Я догадывалась, чей он и почему не подает, извините за каламбур, признаков жизни.

– Хранители свободны, – раздался голос Ванечки. – Сороковая жертва принесена.

– Что-то не тянет она на юную девушку, – нервно засмеялась Ника, пытаясь унять дрожь в руках. – Да и вообще на живое существо не тянет.

Мы по-прежнему стояли у порога заклятой двери, не решаясь ни выйти за этот порог, ни сделать шаг внутрь здания.

– Она когда-то давно не умерла полностью, – сказал вдруг мальчик.

– Ее похоронили живой?!

– Вампирша?!

– Нет, она просто не ушла туда, ну, куда все мертвые уходят, – пояснил Ванечка, которому, видимо, понравилось сидеть у Ники на руках. – Она хотела себе тело новое, оттого и придумала, чтоб в конце была девушка. И клад себе хотела забрать, когда он расколдуется. А к хранителям в эту ночь подходить нельзя никому. Вот они ее и разорвали. Потому что я больше не был с ней! И потому, что я теперь Ваня, а не хранитель.

– Не совсем поняла все тонкости, но, похоже, теперь клад расколдован, а все мертвецы обрели покой? – осведомилась я.

– Боюсь, с кладом еще не все так гладко, – Ника опасливо покосилась на светящийся под землей полукруг. – Такие заклятья легко и просто не снимаются…

– Спасибо вам большое, – тихо сказал мальчик после паузы. – Вы такие хорошие, дали мне сил, и теперь я могу уйти…

И тут я увидела, что Ника больше не держит на руках ребенка – его тельце на глазах утончалось, пока совсем не превратилось в пар – так мне показалось, – который моментально поднялся вверх.

– Спасибо вам… – донеслось сверху тоненько-тоненько и стихло. А руки моей подруги все еще находились в таком положении, будто держали ребенка.

– Ну, дела!

Больше я ничего не успела сказать. Неожиданно поднявшийся ветер так ударил в лицо, что я чуть не задохнулась.

– Сейчас начнется, – крикнула Ника. – Держись, Танька!

«Начнется» – было мягко сказано. Внезапно земля под ногами затряслась, то, что светилось под ней, стало медленно подниматься наверх. Новый порыв шквального ветра едва не сбил меня с ног. Стаи ворон – откуда только взялись – закружились в небе над нами, они напоминали огромный смерч над зданием, в котором мы находились.

Тем временем земля снова дрогнула, во все стороны полетели большие и мелкие комья, Ника прислонилась к дверному косяку, закрыв лицо. А все вокруг кружилось, летало, свистело и выло, и я уже не могла понять, что происходит и что нам теперь делать. Новый резкий толчок ударил снизу в пол, и нам ничего не оставалось, как броситься внутрь здания, в самый дальний противоположный угол. Там тоже трясло, но скорее по инерции. Зато в том месте, где мы только что были, раздавались оглушительные треск и грохот.

Продолжалось это долго. Я чувствовала жестокий упадок сил после всего пережитого, а уж Ника выглядела вообще замученной. Какое-то время она стояла рядом со мной, но вскоре без сил рухнула на наши матрасики.

– Ника, что с тобой, тебе плохо?

– Неважно, – хрипло ответила она. – Думаешь, это все так легко и просто – пропустить через себя… это проклятие!

– Постой, он говорил, что мы дали ему сил, – припомнила я.

– Есть такое, – кивнула она. – Но ничего, мне не впервой… работать энергетическим донором. Пройдет. И у тебя пройдет. Садись, отдыхай.

Стихло все внезапно. Вместо треска и грохота в наступившей тишине я услышала голос какой-то птички снаружи и увидела, что за окном светает.

– Ну что, – спросила я шепотом, – пошли посмотрим, что там?

– Пошли, – устало ответила Ника и, шатаясь, поплелась по коридору.

К нашей великой радости, там не просто обнаружился выход – вся торцевая стена откололась и рухнула наземь, пол был во многих местах сломан, крыша частично обрушена. Кое-как мы через пролом в стене вылезли наружу. Я огляделась – вокруг не было больше ничего аномального, наше время оставалось нашим временем. Занималась заря, предвещая рассвет, на кусте рябины краснели ягоды, где-то в поселке горланили петухи, а зловещая торцевая стена лежала на земле. От удара она потеряла почти всю штукатурку, зато дверь была замурована на совесть – ни один камешек не выпал при падении.

– Говорят, когда ведьма умирает, всегда такое бывает – ветер, свист, вой, воронье! – припомнила я.

Ника не отреагировала.

– Но чтобы стены от этого ломались – такого не слышала, – продолжала я. – Наверное, это клад из земли поднимался. Хранителей ведь у него нет больше, и теперь его можно спокойно взять. Наверное, под той же упавшей стеной и лежит…

– Да пошли они к чертям, все клады на свете! – заорала вдруг Ника. – Ни один из них не стоит всех этих жизней, жизни Ванечки, ни один! И все, вместе взятые, не стоят! Тьфу на них, тьфу!

Это было похоже на истерику. Железному спокойствию Ники Черной, как выяснилось, тоже имелся свой предел.

– Ну, пошли, что ли, – я повела ее за руку, и она пошла, шатаясь. – Через забор перелезть сможешь?

– Что я тебе, калека?!

К забору мы крались осторожно. Я подумала, что те, кто нас похитил, могут дожидаться неподалеку, когда же заветный клад придет к ним в руки. Конечно, не внутри двора – ведь это опасно, – а где-нибудь поблизости.

Как выяснилось, эти догадки были верными. Едва я – первой – махнула через забор, как увидела полицейский автозак и три машины с мигалками, к капоту одной из них уже были приставлены четверо – или пятеро, не считала – типов в наручниках. Среди людей в форме стояла Никина мама, а чуть поодаль – мои родители. Надо ли говорить, как они закричали, увидев меня, а за мной и Нику!