– Да, немного, – ответил он и отвернулся.

– Какой красивый парень, – услышал он слова фон Доберн о нем, которые она говорила бабушке Алисии. – И большой талант.

– Позже он что-нибудь для нас сыграет. – Бабушка погладила его по волосам. Как бы ему хотелось наконец отрезать эту дурацкую прядь волос! В школе из-за нее всегда над ним смеялись. Они называли его «красавчик». Однажды ребята его схватили и завязали бант, что было верхом подлости. Они заперли Вальтера, чтобы он не мог ему помочь. Но тут на помощь Вальтеру пришел Максл Блиферт, и они вместе открыли дверь. Максл был на два года старше и к тому же очень сильным. Произошла драка, и господин Урбан назначил им всем наказание в виде дополнительной работы.

Взрослые разделились на две группы. Тетя Китти стояла с мамой и тетей Тилли, с ними был господин Клиппи, который теперь снова мог приходить на виллу, и мама Вальтера. Это была одна группа. Бабушка Алисия перешла на другой конец террасы вместе с тетей Эльвирой и бабушкой Гертрудой, к ним присоединилась госпожа фон Доберн. Это была вторая группа. Только папа перемещался от одной группы к другой, болтая то тут, то там и постоянно смотрел в сторону мамы. Но она не улыбнулась ему ни разу.

Между группами на плетеном стуле сидела тетя Лиза, на плечах у нее был шерстяной плед, рядом стоял господин Винклер. Он держал маленького Иоганна на руках и качал его. Лео очень нравилась тетя Лиза, но он еще не мог судить о господине Винклере. Тот всегда выглядел подавленным и почти не говорил ни слова; создавалось впечатление, что ему неловко перед собравшимися. Возможно потому, что он носил костюм, который когда-то принадлежал дедушке. Лео узнал об этом от Эльзы, которая была очень огорчена этим. Но Додо сказала, что дедушка умер и костюм ему больше не нужен.

Тем временем взрослые любовались наполненными корзинками для яиц и произносили обычные наставления: «Не ешьте все сразу. Честно поделитесь с братьями и сестрами. Поблагодарите родителей».

– Почему? – спросила Хенни. – Ведь это пасхальный кролик принес их. – И тут же закричала: – Спасибо, дорогой пасхальный кролик! – Причем на весь парк, что, конечно, все взрослые сочли очаровательным. Они гладили ее вьющиеся светлые волосы. Никто не заметил, что она утащила пять шоколадных кроликов.

На днях у нее нашли два дырки в зубах, и она очень плакала у зубного врача. Все потому, что ела слишком много сладкого, сказал стоматолог. Тетя Тилли, которая должна скоро стать врачом, подтвердила это сегодня за завтраком, и с тех пор Хенни с ней не разговаривала.

Появился Гумберт в красивой ливрее, которую Юлиус всегда надевал в праздничные дни. Темно-синий жилет с золотыми пуговицами, узкие брюки со светлыми швами по бокам и белая накрахмаленная рубашка. Он что-то прошептал бабушке Алисии, и она кивнула. Ага, теперь, наверное, наконец-то будет обед. Желудок Лео уже несколько раз громко урчал, и Вальтер сказал, что звук был почти как у тигра, которого они видели через решетку в зоопарке. Тигр издавал такой же громкий урчащий звук.

– Мои дорогие гости – пасхальный агнец ожидает нас в столовой. Прошу к столу.

На стол выставили праздничную посуду, которая была красивой, но имела недостаток – с ней нужно было обращаться очень осторожно, чтобы случайно не разбить. Два года назад Додо уронила тарелку, и теперь бабушка Алисия постоянно напоминала ей быть аккуратней во время еды.

Четверо детей Блифертов ушли домой вместе с Густавом. Жаль, подумал Лео. По крайней мере, он хотел бы видеть Лизель за столом. Вальтеру она тоже понравилась. Он спросил ее на днях, умеет ли она играть на фортепиано. Но у Блифертов не было фортепиано.

– Вот твое место, Лео, – сказала мама. – Смотри, бабушка написала карточки с именами.

Действительно, там лежала карточка с золотым обрезом и его именем.

Вальтер был в восторге, когда обнаружил свою карточку, и спросил, может ли взять ее с собой. Он сел рядом с Лео, а Додо с другой стороны. Это было здорово, Лео ни за что не хотел сидеть рядом с Хенни. Она сидела рядом с Вальтером, а справа от нее устроилась тетя Китти. Тетя Китти была единственной, кто видел насквозь все проказы Хенни. И той пришлось подчиниться.

Взрослые расселись примерно такими же группами, как тогда на террасе. Во главе стола бабушка Алисия с бабушкой Гертрудой, тетей Эльвирой и папой, напротив – мама, тетя Китти и тетя Тилли. Остальные оказались между ними, а госпожи фон Доберн вообще не было за столом. Какое счастье!

Еда, как всегда, была великолепна. Тетя Гертруда могла стараться сколько угодно – она никогда в жизни не сравняется с Брунни. Гумберт обслуживал гораздо лучше, чем Юлиус, он делал это быстро, казалось, что он парит, и всегда передавал тарелки в самый подходящий момент. Кроме того, он не выглядел таким мрачным, каким всегда был Юлиус.

– Мои дорогие дети и внуки, дорогие гости и друзья.

Бабушка Алисия подняла свой бокал и оглядела всех сидящих за столом. Тетя Лиза все еще резала свое жаркое, господин Винклер сел за стол и смущенно улыбнулся, папа посмотрел на маму, которая была очень бледной. Вероятно, ей не понравилась брюссельская капуста, она была чуть-чуть горьковатой.

– Я несказанно рада, что и в этом году могу отпраздновать Пасху в кругу своих близких. А какой большой круг собрался здесь за столом! И прежде всего приятно слышать детский смех, вернувшийся на виллу, он делает меня, старую женщину, такой счастливой.

На самом деле у нее было восемь детей и внуков. Приличное количество. И к тому же один был еще младенец. Правда, чаще всего он ревел – из-за детского смеха. Такой плач мог испортить самую красивую игру на фортепиано. «Надеюсь, он будет вести себя тихо, когда они станут играть для собравшихся».

– Да ладно, – сказал Вальтер. – В любом случае, мы громче.

Додо опрокинула стакан с водой и испугалась, потому что папа, нахмурившись, посмотрел на нее. Но тетя Эльвира подняла стакан и поставила на пятно воды вазу с цветами.

– Прежде всего я счастлива, что все мои дети празднуют Пасху вместе со мной. Моя дорогая Лиза, ты и твой очаровательный маленький сын – вы сделали меня счастливой. Мой дорогой Пауль. Моя дорогая Китти.

Тетя Лиза сияла. Она кивнула бабушке и взяла господина Винклера за руку. Он покраснел и поправил очки.

– Но есть еще одна радость, которую я хочу объявить вам всем, моим дорогим