Малышка Бидайн многого добилась. Он помнил, как она пришла в Белый чертог вместе с Нандалее. Тогда Нандалее сцепилась с Айлин и получила от наставницы приличную порку. Гордую высокую Нандалее с развевающейся светло-русой гривой забыть было сложно, а вот воспоминания о Бидайн были нечеткими. Она была невысокой, довольно пухленькой, с черными волосами. Лицо ее запомнилось плохо. И, несмотря на свою неприметность, она сумела пробиться в фаворитки Золотого. Бидайн стала драконницей, а его после прибытия двух новых учениц наставники просто изгнали из Белого чертога.

Асфахаль расхохотался настолько громко, что на него обернулись посмотреть два пировавших фавна. Эльф давно уже перестал сетовать на судьбу. Любопытно, какой стала Бидайн.

Направив своего сивого жеребца в следующую улицу, он купил у уличного торговца, носившего свои кулинарные сокровища на длинной палке через плечо, вкусный липкий медовый калач. Качая головой, некоторое время наблюдал за троллем, жонглировавшим несколькими молодыми кобольдами. Он подбрасывал храбрых маленьких артистов вверх, словно мячики, а те в полете проделывали всевозможные трюки, от сальто и ласточек до жонглирования шариками. Группе щедро аплодировали, акробаты собрали больше публики, чем другие артисты на рыночной площади.

После поездки в одиночестве по Землям Ветров Асфахалю нравилась царящая здесь толчея. Он закрыл глаза, прислушиваясь к голосам вокруг. Вот цветочница расхваливает свой товар, вот ханжеский голосок продавца змеиного масла, обманывающего своих покупателей, вот произнесенное шепотом признание в любви в переулочке, вот говорит кондитер, продающий сердечки в сахаре, а вот низкий голос торгуется с уличной девкой о цене за час. Весь город веселился, радостное возбуждение охватывало и Асфахаля. Он хотел окунуться в праздник с головой, а не просто появиться на свадьбе, как дюжины других гостей.

Умение одновременно слышать и различать несколько разных голосов эльф открыл в себе давно, но сам не понимал, как это у него получается. Никто не учил его. Возможно, все дело было в тишине, царившей во дворце отца после смерти его матери, Лизандель. Он еще прекрасно помнил, как часто часами лежал в потайном месте и прислушивался к звукам. Но голосов не слышал. Как же чудесен этот бурлящий вонючий город, полный потных и веселых детей альвов.

И тут он почувствовал фальшивую нотку посреди этого веселого праздничного настроения. Негромкие всхлипывания, совсем рядом. Асфахаль придержал жеребца и, не обращая внимания на недовольное ворчание каких-то кобольдов, направил его в боковую улочку. Там, на платформе, ведущей к городской стене, сидела девочка в красном платье и горько рыдала, закрыв лицо руками. Никто не обращал на нее внимания. Казалось, она была самым одиноким существом в этом ликующем городе. Горе ее напомнило эльфу о собственном детстве, об окружавшем его одиночестве, и он спешился.

Он мягко коснулся рукой ее черных волос, собранных в пучок на затылке, украшенном розой из нежно-белой ткани.

— Хочешь медовый калач, малышка? — Он протянул ей надкушенный завиток.

Девушка-кобольд поглядела на него, глаза у нее были красными от слез. Из носа текло. Выпечка ее совершенно не интересовала.

— Как тебя зовут-то?

—Майя, — робко, приглушенным голосом ответила она.

Асфахаль присел, чтобы глаза их были на одном уровне, и, улыбнувшись, откусил еще кусочек от завитка.

— Вкусно! Люблю сладости. Хочешь откусить?

Та покачала головой.

— Весь город празднует. Как можно грустить в такой день? Может быть, расскажешь, что случилось?

Малышка молча продолжала смотреть на него, затем снова всхлипнула, и по щекам побежали крупные слезы.

— У тебя такое красивое платье, Майя. В нем нужно танцевать, а не сидеть в мрачном переулке и плакать. Сегодня ведь праздник.

— Но они не хотят, чтобы я была на празднике, — в отчаянии произнесла она. — Моя мать поссорилась с хозяйкой... Вообще-то я должна была бросать цветы... — Она снова всхлипнула. — Но потом мама не мне велела ходить на праздник. А я так радовалась… Хозяйка заказала это платье специально для меня. Это был бы лучший день в моей жизни! — И девушка снова закрыла лицо руками. Спина малышки вздрагивала от всхлипываний.

— Ты говоришь о свадьбе Бидайн?

Майя кивнула.

— Я с таким нетерпением ждала... — И слова снова заглушили рыдания.

— А мама запретила тебе идти бросать ей под ноги цветы?

Кобольд снова кивнула.

— Тогда тебе придется сопровождать меня в качестве моей дамы.

— Что? — Она подняла голову и недоверчиво уставилась на эльфа своими черными глазами.

— Таким образом мы не нарушим запрета твоей матери. А я, как гость, могу прийти в сопровождении дамы, — и Асфахаль поклонился. — Дорогая Майя, вы не окажете мне честь, пойти со мной на свадьбу почтенной госпожи Бидайн?

Та смущенно захихикала.

— Я же совсем не леди.

— Мне кажется, что вы в своем чудесном красном платье гораздо лучше будете смотреться на свадьбе, нежели я в своих пыльных дорожных одеждах. Ваш блеск поможет отвлечь внимание от моих недостатков.

— Ты серьезно? — Страх пережить новое разочарование отчетливо слышался в голосе девушки.

Взмахнув правой рукой, он прижал ее к груди.

— Пусть альвы иссушат мое сердце, если я говорил неискренне. Майя сглотнула. Затем нервно дотянулась рукой к волосам.

— Моя прическа... Я так ужасно выгляжу.

— Вам действительно стоит высушить слезы, милая моя. Прошу прощения, но у меня нет платка. Позволено ли мне будет предложить вам подол моего плаща, милая леди?

Майя взяла подол плаща эльфа, а затем подняла голову и посмотрела на него.

— Пожалуйста, не нужно так странно со мной разговаривать. Мне кажется это неправильным... Я ведь не эльфийская леди. И еще... — Она приподняла подол платья и показала деревянную ногу. — Я не смогу танцевать.

— Если я правильно понимаю, на этом празднике будет куча четвероногих. Спорим, что мы вдвоем затанцуем кентавре до упаду?

Та робко понурилась.

— Нет, лучше не надо.

— Но ты все равно пойдешь со мной?

На маленьком личике Майи отчетливо читалось, что в душе девушки борются противоречивые чувства. Наконец она решительно ответила:

– Да!

Асфахаль улыбнулся, вид у него был довольный.

— Можно мне... поправить вам волосы?

Та ничего не сказала, но позволила его тонким пальцам коснуться ее черных, как смоль, волос и заново затянуть пучок, из которого выбилось несколько прядей. Тем временем она снова взяла подол его плаща и громко высморкалась.

«Кобольды», — в отчаянии подумал Асфахаль, но промолчал.

Наконец она выпустила его плащ и подняла голову.