– Я не могу бросить вызов богу.

– Разве не это мы только что сделали? Разве не бог воскресил Ираклиуса? И все же мы справились.

– То был бог зла.

– Они все – зло! Они хотят, чтобы мы топили друг друга в крови – и ради чего? Ради молитв, оставшихся без ответа?

– Моя молитва была услышана. На этот раз на нее ответили. – Кева смотрел на меня, и на его глазах заблестели слезы. – Я потерял всех, кого любил. Когда-нибудь ты состаришься, и мне придется смотреть, как ты умираешь. Я знаю, что не вынесу этого. Я чуть не разрушил город, чтобы снова тебя увидеть. Вот почему мне нужно отстраниться как магу. Мне нужна фанаа.

Я покачала головой.

– Ты помогал мне стать храброй. Теперь позволь помочь тебе не сделать глупость. Когда я умру в следующий раз, то хочу, чтобы ты оплакал меня… А после ушел и полюбил другую. И если ты проживешь десять тысяч лет, и даже если ты увидишь конец времен, не трать свою жизнь на мертвых.

– Фанаа – это смерть. – Он мрачно улыбнулся. – Моя смерть. Я выбираю ее, чтобы ты могла жить. Будь счастлива и свободна, Сади. За нас обоих.

Кева меня обнял, как будто в последний раз. Я оттолкнула его, потом притянула к себе и поцеловала. Та красная нить света, которая возвратила меня домой, текла между нами, соединяя в одно целое наши души.

Я прошептала ему на ухо:

– Я люблю тебя, Кева.

Он сжал мою руку и прошептал:

– Я буду вечно тебя любить.

Мы целовались, не в силах остановиться.

И вдруг перед нашим балконом возникла лодка, плывущая сама по себе. Мы с Кевой смотрели на нее растерянно, как и всегда.

– И ты проделал такой долгий путь! – сказал Кева невидимому джинну, несущему лодку. – Серьезно? Надеюсь, ты говоришь правду. – Он обернулся ко мне. – Оказывается, у меня есть месяц, прежде чем я начну служить.

Кева перелез через перила и прыгнул в летучую лодку. Он протянул мне руку.

Мы посмотрели мир. Мы путешествовали по островам Пилимэй и восхищались там утопавшими в грязи гигантскими каменными головами, а после вместе с потомками колдунов плясали рядом с ними в свете неполной луны. Потом нас рвало от блинчиков с улитками в Рупате и от вонючих сыров в Джезии, потом мы ели еще. Неделю мы пробыли в окрестностях Кандбаджара, столицы Аланьи, обшаривая пальмовые леса в поисках мифического симурга (джинн Кевы клялся, что видел его). Жаль, что не нашли. Тогда мы отправились в Хариджаг, город в джунглях Кашана, поплавать под каскадом водопадов и понырять за лавандовыми жемчужинами – я с завистью признаю, что Кева нашел самую яркую и большую. Гумонг, железный город в Шелковых землях, стал нашей следующей остановкой. Его дворцы с железными башнями были отлиты из стали подводной горы. Мы наблюдали за звездами с самой высокой башни.

За месяц мы успели так много, что большинству не успеть за тысячу и одну жизнь. Но в основном мы безумно любили друг друга.

За несколько дней до начала вечной службы Кевы мы полетели на окраину Демоскара, в дом старика, который жил возле моря. Я не видела, чтобы Кева плакал с тех пор, как мы нашли его закапывающим тела в том лесу, но, когда отец его обнял, он непрерывно рыдал, пока не разомкнулись объятия. Я думала об отце и матери и о забадарах, о том, как жестоко было позволить им горевать. И все же… Вернусь ли я когда-нибудь к ним? И разве смерть не освободила меня от всех страхов?

Я наблюдала, как Кева смеется сквозь слезы, когда отец шутливо хвалил его за то, что он похудел, и меня сокрушала тяжесть грядущей разлуки. Сколько жизней отмеряно Кеве? Как эгоистична я была, думая, что достаточно умереть один раз. И все же он сделал это, чтобы я могла быть свободной.

Когда улыбающийся старик и его сын подошли ко мне, я тоже улыбнулась, чтобы сдержать слезы прощания.

Глоссарий

Аланийцы – жители Аланьи.

Ахрийя – злой бог, презираемый в латианской религии.

Баладикт (Барзак) – место, куда попадают души сразу после смерти.

Гулямы – преданные солдаты-невольники шаха Аланьи.

Джинн – невидимый дух, считающийся источником магии.

Забадары – воины-наездники, живущие на равнинах Сирма.

Кашанцы – жители королевства Кашан.

Крестесцы – жители Священной империи Крестес.

Латиане – поклоняющиеся богине Лат.

Лидия – восточный континент, на котором находятся Сирм, Аланья и Кашан.

Парамейский язык – литургический язык латианской религии.

Пасгардцы – жители Пасгарда, территории, принадлежащей империи Крестес.

Рубади – клан конных воинов-кочевников, родственный забадарам.

Рутенцы – жители Рутении, страны к северу от Крестеса.

Рух – парамейское слово, означающее душу или дух.

Селуки – правящая семья в Сирме, Аланье и Кашане.

Симург – гигантская птица из легенд.

Сирмяне – жители Сирма.

Темзийцы – жители Страны вечных льдов Темз, что к северу от Крестеса.

Фанаа – парамейское слово, означающее полное избавление от собственной личности и желаний.

Хазы – таинственные воины, защитники латианской веры.

Шелковые земли – территория с собственным населением.

Эджазцы – жители Эджаза, островного государства к югу от Сирма.

Экскувиторы – преданные телохранители крестеского императора.

Этосиане – люди, поклоняющиеся Архангелу.

Юна – западный континент, на котором находится Крестес.

Янычары – преданные солдаты-невольники шаха Сирма.

Благодарности

Спасибо Салику, Тиму, Софи, Ширагу и Колтону за их вклад. Особая благодарность моему редактору из «Ридси», Фионе Макларен. И громкая хвала Абдулле и Салику, которые вдохновили меня на написание этой книги.

Об авторе

Замиль пишет в жанре «фэнтези»; они с женой живут в Дубае и держат кролика в качестве питомца. Родился в Пакистане. Вырос на Среднем Востоке, переехал в Массачусетс в возрасте тринадцати лет; разнообразие в воспитании живо отразилось в его творчестве. Очень интересуется Ираном и кино в жанре «хоррор», заядлый путешественник.