поединке и смерти похитителя. Из-за разнобоя мнений о том, что приказывал старый конунг, а что придумал его раб, возникала изрядная путаница, мешавшая докопаться до истины, но это было Ингвёр только на руку. Присутствие рядом с Бьёрном молодой и красивой девы очень помогало делу. Ингвёр приободрилась и расцвела: на ее лицо вернулся румянец, глаза засверкали. На Бьёрна она смотрела с восхищением, преувеличивая тяготы своего пребывания в плену и свое счастье после освобождения: она понимала, что чем более этот случай прославит Бьёрна, тем лучше для нее же. Даже повязка на голове его красила, как зримый знак одержанной победы. Шрам на виске и на скуле, как напоминание о том дне, ему предстояло носить, видимо, до конца жизни.

Многие решили не уезжать из Уппсалы, пока дело не прояснится. Бьёрну Молодому никак нельзя было медлить. Если он ничего не решит в самое ближайшее время, то судьба и Эйрик все решат за него. Если важная весть уже дошла до Кунгсгорда – из людской молвы или через веретено мудрой госпожи Снефрид, – то со дня на день можно ожидать у причалов корабли Эйрика. Он войдет сюда, займет Уппсалу и здесь будет ожидать весеннего тинга. А до весны все успеют привыкнуть, что хозяин в Свеаланде – он.

На другой день после приезда Бьёрн созвал на тинг жителей Уппсалы и тех бондов, что приехали в войско. После споров было решено снарядить посольство в Кунгсгорд и предложить Эйрику перемирие до тинга. Теперь уже Кетиль хёвдинг взял на себя обязанности посла и через день отправился по Озеру на юг, к острову Алсну.

Глава 10

Могилу для Альрека приготовили близ трех старых Конунговых Курганов. Кто бы ни были те древние конунги, Альрек, потомок Фрейра и Бьёрна Железнобокого, имел все права на такое соседство. На сушу вынесли большую лодку, в ней устроили погребальное ложе. Привели коня, быка, пса и курицу с петухом. На ложе устроили тело, облаченное в лучшие одежды. Местные хёвдинги из Ховгорда познакомили Эйрика с госпожой Халльдис – «валькирией» здешнего святилища, наилучшим образом знающей все погребальные обычаи. «Провожающая в смерть» была женщиной на шестом десятке, сухощавой и бойкой; чем-то она напомнила Снефрид ее соседку в родных местах, Вефрид Воительницу, чьи три сына теперь хозяйничают в Оленьих Полянах. Халльдис всю жизнь провела близ святилища Ховгорда, но даже ей не случалось устраивать похороны для человека из рода конунгов – таких издавна хоронили в Уппсале. Воодушевленная этой честью, она живо принялась за дело.

В спутницы Альреку была выбрана молодая рабыня из Кунгсгорда, ирландка родом, по имени Айдин. Выбрал ее Эйрик, знавший, какие девушки нравились брату. Снефрид никогда даже не видела, как провожают посмертную жену, и Халльдис рассказала ей, как направлять дух вслед за умершим при помощи бубна и дыма семян белены.

Под вечер вокруг лодки, поднятой на внушительную кладку сухих просмоленных дров, собралось целое людское море. Ближе стояли люди Эйрика, дальше – жители острова. Даже этому старинному месту давно не случалось наблюдать такого значительного зрелища, и старые курганы были плотно одеты толпой. Возле лодки стояли Снефрид и Халльдис, обе в масках и синих накидках. Возле них, будто яркий цветок, застыла Айдин – в желтом платье и темно-красном хангероке, с украшениями, будто знатная женщина; вымытые и тщательно расчесанные рыжеватые волосы были связаны в пышный хвост на маковке, называемый «узел валькирии». Никогда в жизни ей не случалось быть так хорошо одетой и убранной, будто служительница богов; само это оторвало ее от земной жизни, перенесло в обитель неземной роскоши и блаженства. Ее окружали телохранители Эйрика – в медвежьих накидках на полуголых телах, похожие на турсов, пленивших прекрасную Фрейю. Недавно Халльдис дала ей выпить отвар вьюнка, и теперь девушка, хоть и находилась в сознании, была равнодушна ко всему происходящему.

Затрубил рог. Снефрид начала бить в бубен, доставшийся ей от Хравнхильд – Халльдис научила ее нужному ритму. Сама Халльдис издала пронзительный долгий вопль, от которого у людей поджались уши и поток мурашек хлынул по спине, и запела древний призыв, открывающий врата Валгаллы. Под эту песню она бросила горсть семян белены в горшок с горящими углями и поднесла его к лицу Айдин. Та глубоко вдохнула идущий из горшка дым, и взгляд ее остекленел.

– Ты слышишь стук конских копыт… – нараспев приговаривала Халльдис, и все, до кого долетал ее голос, улавливали в стуке бубна грохот копыт незримого скакуна. – Этот конь несет тебя… уносит прочь от земли… по воздушной тропе… по облачной тропе… по радужной тропе… Ты слышишь рог Хеймдалля…

Она сделала знак хирдманам: снова затрубил рог, телохранители взяли Айдин под руки и посадили на прочный круглый щит. Несколько человек подняли его на вытянутых руках, и Айдин вознеслась над толпой, так что все людское море теперь плескалось у ее ног.

– Ты видишь серую стену Асгарда перед собою, – продолжала заунывно выпевать Халльдис, – ты видишь золотые его ворота. Вот они раскрываются перед тобой… Ты видишь Валгаллу, сияющую щитами. Пятьсот сорок дверей ее ты видишь, видишь множество щитов и мечей на стенах, видишь сотни и сотни воинов за столами. Видишь ли ты господина Альрека?

– Я вижу… господина Альрека… – Застывший взгляд Айдин был устремлен куда-то в дальнее небо, голос звучал едва слышно. Она прерывисто дышала, лицо ее покраснело. – Он сидит… среди воинов…

– Что он говорит тебе?

– Он говорит… он рад… что я пойду с ним…

– Что он велит передать своим родичам?

– Он велит… в конце первой зимы… после его смерти… у него родится сын… и он станет… конунгом свеев.

Все вокруг застыли, пораженные этим предсказанием, только Снефрид продолжала стучать в бубен, чтобы дух не сбился с воздушной тропы. Айдин покачнулась, ее веки опустились. Халльдис знаком велела вернуть ее на землю: девушка уже знает, куда идти.

Сознание покидало Айдин: под ней подкашивались ноги, и Торгрим с Геллиром почти поднесли ее к погребальной лодке. Эйрик, голый по пояс, поднялся по кладке дров, ему снизу подали девушку, и он положил ее возле тела Альрека. Она уже не понимала, что с ней делается, ее глаза были закрыты, лицо кривилось, с губ слетали бессвязные звуки.

Эйрик вынул длинный ударный нож и одним уверенным движением вогнал ей под грудь. Тело дернулось; Эйрик вынул нож, немного крови вылилось на платье. Эйрик слизнул кровь с клинка, приобщаясь к жертве, вытянул руки и ноги Айдин, а голову еще не остывшего тела