В конечном итоге желанную должность Харман так и не получила – Комитет по разведке в 2007 году возглавил конгрессмен Сильвестр Рейес. Что касается Розена и Вайсмана, им в 2005 году было предъявлено официальное обвинение в шпионаже, они до сих пор ожидают суда[425].

Об операциях израильских спецслужб в сфере научно-технической разведки известно немного. Одна из причин – нежелание признавать тот факт, что военно-промышленный комплекс Земли обетованной в годы «холодной войны» активно использовал иностранные технологии – полученные, скажем так, не совсем законным путем.

В качестве примера можно указать на такой эпизод в истории американо-израильских отношений. В конце 2004 года Вашингтон обвинил Тель-Авив в том, что его официальные представители в США занимались промышленным шпионажем, а также пытались добыть секретную технологическую информацию. В частности, ФБР утверждало, что израильские дипломаты и другие представители Израиля, посещая в рамках своих официальных миссий предприятия, воинские подразделения и выставки военной техники в США, пытались собирать секретные данные об американских технологиях.

Как на это обвинение среагировал Тель-Авив? Он не стал оправдываться, а просто приказал своим дипломатам, военным атташе, представителям оборонной промышленности не оказывать давления на источники информации, прекратить попытки добывать сведения особо деликатного характера по неофициальным каналам и т. п.[426]

Никаких подробностей того, кто и как из жителей Земли обетованной пытался добыть американские секреты, СМИ не сообщили.

«Миражи» из мусорной корзины

В середине шестидесятых годов ВВС Израиля столкнулись с проблемой отсутствия запчастей для истребителей «Мираж III». Эти самолеты составляли основу боевой истребительной авиации этой страны. Поэтому поломка одного узла приводила к тому, что самолет бесполезно стоял на аэродроме. Франция, правда, специально для Израиля начала разработку «Миража S», но в 1968 году было наложено эмбарго, и поэтому все самолеты были переадресованы во французские ВВС. Первый опытный образец поднялся в воздух в мае 1967 года[427].

Поэтому Израилю требовалось решить две задачи. Во-первых, организовать производство запчастей и ремонт на собственной территории. Во-вторых, создать свою модель истребителя, чтобы больше не зависеть от Франции. При этом нужно отметить, что «Мираж III» стоил значительно дешевле, чем, например, американские аналоги. Да и его техническое обслуживание требовало значительно меньше ресурсов, чем, например, у американских «крылатых машин». Для этого требовалось всего лишь… добыть полный комплект технической документации.

«Миражи III» собирали в самой Франции, Австралии и Швейцарии. Проводить операцию на территории первого государства было очень опасно. Если бы произошел «провал», а так оно и получилось, то Тель-Авив лишился бы политической и технологической поддержки Парижа. В Австралии у израильской разведки не было мощной агентурной сети. Поэтому оставалась только Швейцария.

В Швейцарии компания «Шульц энд бразерз» занималась производством авиационных двигателей для французских «Миражей», из ввозимых из Франции комплектующих осуществляла сборку истребителей, и эти самолеты состояли на вооружении швейцарских ВВС. Израильской разведке удалось завербовать сотрудника этой компании инженера Альфреда Фрауенкнехта, швейцарского немца по национальности. До сих пор неизвестно, почему этот человек согласился сотрудничать с иностранной разведкой. Согласно одной версии, таким образом, он избавился от чувства вины немца перед евреями за холокост. При этом сторонники этой версии не учитывают тот факт, что Фрауенкнехт был швейцарским немцем, а не жителем Германии. Другая версия звучит куда правдоподобнее. Инженер был недоволен своим начальством и таким способом решил отомстить. Также указывают на материальный мотив – Фрауенкнехт решил заработать.

Первый шаг сделал полковник Дов Сион, военный атташе Израиля в Париже. Он несколько раз встретился с Фрауенкнехтом, оценивая возможность его вербовки. Затем к переговорам подключились сотрудники «МОССАДа».

В апреле 1968 года полковник Цви Аллона, разведчик, работавший «под крышей» парижского посольства, и полковник Нехемия Хаим встретились с инженером в цюрихском отеле «Амбассадор» и попросили найти возможность для поставок. Фрауенкнехт обещал сделать все возможное и известить о ходе дела. И в самом деле, через пару месяцев он позвонил в Париж, разыскал Аллона и предложил срочно встретиться. Разговор произошел в Цюрихе, в кафе в Видердорфе. Фрауенкнехт заявил, что поиск и вывоз отдельных запчастей – занятие бесперспективное и нужно сразу брать всю документацию. Правда, ее объем – железнодорожный вагон.

Неизвестна точная сумма, которую Фрауенкнехт запросил за свои услуги. Чаще всего называют 200 тысяч или один миллион долларов США. Вне зависимости от размера платежа Израиль сэкономил огромную сумму на официальной покупке (при условии, что Франция согласится на такую сделку) комплекта документации.

Фирма «Шульц энд бразерз» располагала полным комплектом чертежей, и Фрауенкнехт имел к ним доступ. Но тайное копирование или хищение было практически невозможно из-за огромного объема работы, да и нежелательное внимание службы безопасности Швейцарии тоже нельзя было игнорировать. Инженер придумал блестящий план: он предложил руководству своей фирмы перевести все чертежи на микропленки, поскольку в тот период выпуск самолетов был приостановлен на неопределенное время, а кальки, занимающие значительные площади в административном здании, уничтожить. Это и в самом деле обещало полумиллионную экономию, и руководство фирмы – эти самые Шульц с братьями – радостно согласилось на это и даже выделило Фрауенкнехту небольшую премию.

Служба безопасности санкционировала акцию при условии присутствия ее представителя на городской мусоросжигательной станции. Кроме того, служба безопасности достаточно строго контролировала процесс микрофильмирования, так что шансы сделать копию микропленки были невелики. В порядке обеспечения полной безопасности были заказаны специальные контейнеры-ящики для перевозки чертежей, выделена специальная машина (микроавтобус «Фиат») для перевозки от секретной комнаты, где производилось копирование, до станции. Контролер от СБ участвовал во вскрытии каждого ящика на мусоросжигательной станции, убеждался, что там действительно чертежи, и подписывал акт, лишь когда последний листок исчезал в пламени. Казалось бы, схема отработана тщательно и исключала всякие неожиданности.