Из этих двух особенно любопытной личностью являлся Рицимер. Его дедом был вестготский король Валия, который в 416 г. заключил договор с Флавием Констанцием, тогда как со стороны матери он происходил от свевской принцессы. Его сестра была выдана замуж за одного из представителей бургундского королевского дома. Таким образом, в родственных связях Рицимера отразились те серьезные сдвиги, которые к тому времени уже привели на римскую землю так много независимых племенных объединений со стороны. Впрочем, карьера Рицимера была типично римской и чисто военной; впервые он выдвинулся при Аэции. Кое-кто усмотрел в его политике антиримские тенденции, направленные в пользу варваров, но это явно не так. Подобно Аэцию и Стилихону, Рицимер в случае необходимости был готов заключать союзы с новыми варварскими политическими образованиями, появившимися на Западе, однако нет и намека на то, что генетическая наследственность побуждала его действовать в их пользу и в ущерб интересам центральной римской власти, фактически как раз наоборот. Он во многом был наследником Стилихона: варвар с большими связями, стремившийся сделать в Риме карьеру, но вместе с тем выказавший безупречную преданность по отношению к имперским ценностям. Майориан также служил при Аэции, однако, в отличие от Рицимера, он происходил из весьма известной римской семьи потомственных военных. Его дед по отцу в 370-х гг. занимал должность главнокомандующего, тогда как отец был при Аэции высокопоставленным сановником. Сам Майориан в конечном счете рассорился с Аэцием, однако Валентиниан III вновь призвал его на службу после убийства временщика.

Рицимер и Майориан стали союзниками в борьбе с Авитом, но, свергнув его, они не знали, что им делать дальше. В результате междуцарствие затянулось на несколько месяцев. Наконец эти двое решили, что императором станет Майориан, и его коронация была отпразднована 1 апреля 457 г. Несмотря на некоторые успехи в самом начале, новой администрации не удалось окончательно решить те проблемы, с которыми столкнулся Запад, поэтому Рицимер и Майориан в конечном счете рассорились. 2 августа 461 г. Рицимер сместил своего бывшего сообщника, а пять дней спустя казнил. После этого он остановил свой выбор на пожилом сенаторе по имени Либий Север, который отныне должен был выступать в роли его марионетки. 19 ноября, по окончании очередного междуцарствия, Север был облачен в пурпур. Однако нигде на Западе он не получил поддержки. Более того, Эгидий и Марцеллин, командовавшие тем, что осталось от галльской и иллирийской полевых армий, были настолько недовольны, что подняли мятеж.

Итак, смерть Валентиниана III повлекла за собой один из тех периодов затяжной нестабильности, которыми была чревата римская политическая система. Столкнувшись с неприкрытой анархией, Константинополь делал все возможное для обеспечения стабильности. В случае с Авитом восточноримский император Маркиан отказался заявить о своем признании его императором, однако переговоры с Константинополем по поводу вступления на престол Майориана в конце концов увенчались успехом. Уже после своей коронации 28 декабря 457 г. он был вторично провозглашен императором, скорее всего после получения документа о его признании, присланного преемником Маркиана, императором Львом I. То, что сан Майориана был признан на Востоке, свидетельствует о том факте, что он пользовался гораздо более широкой поддержкой, нежели Авит. Этого, напротив, нельзя было сказать о Либии Севере — на этот раз Лев не был склонен к сотрудничеству, и Севера до конца своих дней категорически не признавали в Константинополе.

Поскольку императоры на Западе приходили и уходили, восточноримские правители, по-видимому, пытались распознать и впредь поддерживать те режимы, которые, как можно было надеяться, будут более или менее стабильными. Рицимер сделал императором бесцветного Севера с целью сохранить свои позиции в Италии. Однако, как показал еще Аэций, политическое долгожительство было неразрывно связано с военными победами, и Рицимеру также приходилось эффективно оборонять Италию, как, впрочем, и весь остальной римский Запад. Для выполнения этих задач были жизненно необходимы признание и помощь со стороны Константинополя. Как только стало ясно, что фигура Севера неприемлема для Льва — не в последнюю очередь из-за того неприятия, которое он вызывал у Эгидия и Марцеллина, — Север стал препятствием для осуществления политики Рицимера. В конечном счете Север умер в подозрительно подходящий момент — в ноябре 465 г. Некий источник, датированный началом VI в., допускает, что Север был отравлен, в то время как Сидоний с жаром пытается доказать, что тот умер естественной смертью. Это отступление столь резко выделяется в тексте, посвященном совсем другим предметам, что уж слишком сильно смахивает на опровержение. Какова бы ни была истина в этой истории, после смерти Севера переговоры можно было возобновить.

Однако согласие или отказ в признании никак не влияли на решение другой и гораздо более серьезной проблемы, с которой столкнулся римский Запад. Как мы видели в VIII главе, исчезновение гуннов в качестве эффективной силы не оставило западноримским имперским властям иного выбора, кроме как покупать поддержку по крайней мере некоторых из племенныхобъединений иммигрантов, обосновавшихся на территории империи. Авит привлек на свою сторону вестготов, посулив им свободную землю — как оказалось, к вящей их выгоде — в Испании. Майориан был вынужден принять требование бургундов о расширении их владений и разрешил им занять еще несколько новых городов (civitates) в долине Роны; кроме того, он и дальше позволял вестготам делать в Испании все, что им заблагорассудится. Чтобы обеспечить поддержку Либию Северу, Рицимер аналогичным образом передал вестготам старинный римский город Нарбонн со всеми его доходами. Однако теперь стало слишком много «полевых игроков», и это обстоятельство наряду с частой сменой императоров создало ситуацию, при которой уже значительно оскудевшие денежные ресурсы Запада и дальше продолжали истощаться в ходе отчаянной борьбы за стабилизацию положения. Три вещи должны были произойти на Западе, чтобы его крушение было предотвращено. Следовало восстановить легитимную власть; число «игроков», которых приходилось умиротворять каждому новому правительству, надлежало сократить; наконец, было необходимо поднять уровень доходов империи. К такому же заключению пришли аналитики Восточной империи, и в середине 460-х гг. они разработали план, у которого был вполне реальный шанс восстановить нормальную жизнь на всем пространстве погибавшего Запада.

Смерть Севера позволила возобновить» переговоры между Рицимером и Константинополем. Они были продолжительными и весьма непростыми. Ни один источник не сообщает нам деталей, однако последовало 17-месячное междуцарствие, оказавшееся самым продолжительным, прежде чем 12 апреля 467 г. был провозглашен очередной западноримский император. Этот временной промежуток, равно как и личность нового императора, заставляет нас обратить внимание на дипломатические хитросплетения, которые пришлось преодолеть во время этого междуцарствия. Выбор пал на Антемия, восточноримского полководца известных способностей и высокого происхождения, являвшегося кандидатом восточного императора Льва (что касается Рицимера, то он, разумеется, принял эту кандидатуру!). Дед Антемия по матери, которого тоже звали Антемием, был фактическим правителем Восточной империи в течение 10 лет (405–414 гг.), занимая должность префекта претория в последние годы правления императора Аркадия и в начале царствования его сына, Феодосия II. Отец нового императора, Прокопий, был не менее известным человеком. Являясь потомком Прокопия, узурпатора 360-х гг., и, следовательно, имея отдаленные родственные связи с домом Константина, в середине 420-х гг. он занимал пост командующего римскими войсками на персидском фронте (magister militum per Orientem). Молодой Антемий последовал за своим отцом в армию, где отличился, сыграв в середине 450-х гг. решающую роль в сдерживании того потока, который хлынул из пределов гуннской империи после смерти Аттилы. Вскоре после этого он стал консулом 455 г., патрицием и был назначен командующим одной из центральных полевых армий (magister militum praesentalis). Кроме того, его обручили с единственной дочерью императора Маркиана, Элией Марцией Евфимией. Сидоний сообщает, что после смерти Маркиана в конце 457 г. Антемий едва не стал императором, и на этот раз сообщение Сидония не выглядит как преувеличение. Женитьба Антемия предполагала, что он станет наиболее вероятным наследником Маркиана. Однако пурпур обошел его стороной. Сидоний утверждает, что Антемий сам отказался принять власть (впрочем, это очередной прием, типичный для панегирика). Вместо него императором стал Лев — один из гвардейских командиров, за спиной которого другой magister militum praesentalis, Аспар, намеревался управлять империей. Впрочем, Антемий едва ли был сильно обижен, ибо он продолжал служить новому императору в качестве полководца.