Однако в своем плановом виде каневская и киевская наступательные группировки Юго-Западного фронта созданы не были. Прорыв III моторизованного корпуса на юг потребовал выделения сил для обороны переправ через Днепр и днепровского рубежа в целом. На решение этой задачи были целиком раздерганы дивизии, назначенные для сосредоточения в КиУРе, и 297–я стрелковая дивизия, назначенная для армии Ф. Я. Костенко.

Тем временем 26–я армия готовилась к контрудару и вела оборонительные бои. Вследствие перехода к обороне подвижное соединение армии — 5–й кавалерийский корпус решением командарма был сосредоточен для отдыха и пополнения на восточном берегу Днепра в районе Бубновская Слободка. 2–3 августа войска Ф. Я. Костенко вели бои с постепенно подтягивавшимися пехотными частями 6 армии Рейхенау на ржищевском и каневском плацдармах. Быстрое развитие ситуации под Уманью вынудило командование ускорить переход в наступление 26–й армии. К 5 августа в ее состав был возвращен с восточного берега Днепра 5–й кавалерийский корпус, прибыл один стрелковый полк 289–й стрелковой дивизии. К тому моменту у Ф. Я. Костенко уже был план наступательной операции на глубину 120 км. Наступление предполагалось вести по всем правилам. 6–й стрелковый корпус при поддержке 186–го противотанкового полка, 109–го и 229–го корпусных артиллерийских полков, 30 танков 12:й танковой дивизии должен был нанести удар, обеспечивающий правый фланг подвижной группы. Подвижная группа армии в составе 12–й танковой дивизии и 5–го кавалерийского корпуса должны были атаковать при поддержке 199–й и 227–й стрелковых дивизий и в дальнейшем развивать наступление на Звенигородку и Шполу. Действия ударной группировки Ф. Я. Костенко по решению командования Юго-Западного направления должны были поддерживаться авиацией фронта. В ночь перед наступлением перед фронтом 26–й армии самолеты 4–го дальнебомбардировочного авиакорпуса должны были бомбить немецкие войска.

Наступление началось только утром 7 августа, но развивалось весьма успешно: войска продвинулись на 20 км и вышли за реку Рось в районе Стеблев, рассеяв слабые подразделения 57–й пехотной дивизии III моторизованного корпуса Э. фон Маккензена. Пехотная дивизия продвигалась за 13–й и 14–й танковыми дивизиями, прикрывая их тылы. Но ранним утром 8 августа командующий 26–й армией получил приказ остановить продвижение подвижной группы на юг и изменить направление наступления войск армии на Ржищев с целью уничтожения каневской группы противника. В некоторых источниках указывается, что приказ на остановку наступления поступил уже 7 августа:

«Но в полдень командир 5 к*авалерийского** к*орпуса** вдруг получил новый приказ командарма–26 приостановить наступление и изменить направление удара резко на север (на Ржищев)»[503].

Достоверно установить, чем было вызвано это решение, сейчас уже не представляется возможным. Объяснение может быть двояким. Во-первых, командование фронта могло решить, что идти на помощь 6–й и 12–й армиям уже бесполезно. Во-вторых, побудительным мотивом отказа от наступления на Звенигородку мог стать кризис, вызванный отходом 64–го стрелкового корпуса за Днепр. Отход этот угрожал потерей переправ в районе Ржищева. Выполняя приказ командования фронта, войска 6–го стрелкового корпуса отошли в район ржищевского плацдарма.

Видимо, в штабе ЮЗФ не знали, что одно обозначение наступления 26–й армии произвело сильное впечатление на немецкое командование. 7 августа вечером Франц Гальдер записывает в дневнике:

«Противнику крупными силами удалось на южном фланге группы Шведлера вклиниться в глубину его расположения. Богуслав!»[504]

Именно так, с восклицательным знаком. 8 августа по итогам событий предыдущего дня было сделано заключение:

«На стыке между войсками Клейста и Шведлера противник прорвался до Богуслава. Следует обратить внимание на смелость противника при проведении операции на прорыв. Образовавшийся прорыв говорит не только о смелости и дерзости противника, он создает и ряд неудобств для наших войск. Строительный батальон, а также подведенные запасные батальоны (полевые запасные батальоны дивизий) безуспешно пытались остановить противника. Этот прорыв противника является следствием недостаточной глубины построения наших наступающих войск. Нужно учесть всю рискованность такого положения»[505].

Произошло это потому, что Э. фон Маккензен был в своем репертуаре. Повернув от Киева на юг, он поступал так, как будто на его левом фланге никого не было. Проскочив к Кировограду и Новому Миргороду, он оставил перед фронтом Ф. Я. Костенко пустоту. Если бы решительное наступление 5–го кавалерийского корпуса и 12–й танковой дивизии в направлении на Жашков или Звенигородку продолжалось, то они бы не встретили на своем пути серьезного сопротивления. Конечно, 7 августа не было и речи о спасении окруженных 6–й и 12–й армий — уманская драма к тому моменту уже закончилась. Но наступление Ф. Я. Костенко могло решить куда более масштабную задачу. Его подвижная группа выходила в тыл всей 1 танковой группе, двигавшейся на юг. Разумеется, окружение целой танковой группы силами одной танковой дивизии и кавалерийского корпуса было невозможно. Но выход на коммуникации и их удержание могли привести к необходимости разворачивать соединения Эвальда фон Клейста на 180 градусов и останавливать развитие операций группы армий «Юг» в целом. Остается только сожалеть, что контрудар 26–й армии оказался незавершенным.

Смена направления удара 26–й армии радикально обстановку не изменила. Наступление на Ржищев успеха не имело, и основной задачей армии стала защита черкасского плацдарма. Шанс еще раз проучить Э. фон Маккензена был упущен.

Боевые действия 9–й и 18–й армий. Судьба 6–й и 12–й армий заслонила действия других соединений Южного фронта. Между тем боевые действия в полосах 18–й, 9–й и Приморской армий Южного фронта с 25 июля также приняли неблагоприятный для них характер. Разрыв фронта на стыке 9–й и 18–й армий контрударами 2–го кавалерийского корпуса и 150–й стрелковой дивизии устранен не был. Напротив, противник настойчиво стремился его расширить. 18–я армия не имела возможности содействовать 9–й армии в ликвидации этого прорыва, поскольку сама с тяжелыми боями откатывалась на восток. Занимавший широкий фронт 18–й механизированный корпус был рассеян и отходил на восток, имея возможность вести сдерживающие бои с наступающими дивизиями 17 армии на восточный берег Буга. Скудные резервы А. К. Смирнов пытался направить на северный фланг армии для восстановления связи с 6–й и 12–й армиями. Собственно, на правом фланге армии отходила так называемая группа Гольцева (сводные подразделения 218–й моторизованной дивизии, 47–й танковой дивизии, 145–го танкового полка, 757–го противотанкового полка). К 3 августа группа насчитывала всего 300 человек при 14 орудиях. Именно этот отряд был противником боевой группы 16 танковой дивизии 3 августа, когда немецкие войска заняли Первомайск. Город затем попытались отбить контрударом 17–го стрелкового корпуса. Но успеха в этом предприятии достигнуть не удалось. Более того, части 16 танковой дивизии продолжили движение в южном направлении: