– Никто не видел Сайфера уже тридцать лет, – вспомнила я слова Авроры, приваливаясь к колонне, чтобы совладать с головокружением. – Теперь понятно, почему.

– Надо предупредить остальных. Бежим, скорее!

Дыхание сбилось, пока мы летели по длинному коридору, пытаясь на память вернуться к тому же обеденному залу. Вокруг было неприлично тихо: даже капание воды с потолка казалось оглушающим. Коул бежал впереди, но то и дело оглядывался на меня, чтобы я не отстала. Даже боясь представить, что здесь могло произойти, я испустила вздох облегчения, заметив впереди яркий платок, которым Зои подвязала волосы.

– Уходим! – воскликнула я и, вцепившись в Зои, тряхнула ее за плечо, загипнотизированно смотрящую куда-то в сторону. – Ковен Сайфера давно…

– Мертв, – кивнула она, так и не повернув головы. Вместо этого Зои ткнула пальцем перед собой. – Лучше на это взгляни.

Я повернулась: все, включая Сэма, Аврору и ее атташе, не сводили глаз с гранитного фонтана, стоящего меж колонн, что делили коридор на три разветвления. В нем тек песок вместо воды, а на бортике, подпирая спиной мраморную статую скарабея, раскачивалась девушка.

При виде нее липкая дрожь стекла по позвоночнику вниз, наливая свинцом ноги. Коул шагнул вперед, одним взмахом руки раскладывая навахон так, чтобы изгиб его длинного лезвия закрыл меня.

Девушка медленно поднялась, облаченная с ног до головы в светлую одежду. Кашемировая водолазка с воротом под самое горло, высокие ботинки и узкие брюки. Помимо лица, открытыми оставались лишь ее ладони.

– Добро пожаловать, Одри, – сказала она голосом, смутно знакомым мне. – Не думала, что ты захватишь с собой всю шайку… А это кто? Человек? – Девушка хохотнула, глянув на Сэма, уже расстегнувшего кобуру.

– Полагаю, это ты покровительница Тюльпаны, – сухо сказала Аврора, сложив руки на рукояти своей трости, пока ее атташе обнажали клинки. – Я узнаю твой голос. Он звучал из того кристалла на ее шее, которым я, кстати, ее и задушу.

– Делай с ней что хочешь. – Девушка склонила голову набок, выглядя на удивление мягкой и безропотной. – Моя помощь была лишь платой за то, что она добудет мне копию гримуара Шамплейн.

– Кто ты такая? – спросила я громко, прочистив горло.

Она сделала шаг вперед, к яркому лучу света, что просачивался сквозь прутья окна. Подставившись ему, теплому и зернистому, девушка улыбнулась.

– Не может быть, – прошептала я. – Я уже видела тебя раньше. Тогда, в школе у Исаака… Ты собиралась писать доклад…

– А у тебя хорошая память!

– Ты следила за мной?

– Может быть.

– И это ты отравляешь мне жизнь.

– Возможно.

– Чья ты дочь?

Медовые волосы больше не забирал голубой ободок: они свободно ниспадали ей на плечи, доходя до поясницы. В тусклом свете абажура, мягкие и вьющиеся, они походили на колоски из платины. Фарфоровая кожа с синеватыми прожилками, как у отца. Ни одной родинки или веснушки – лицо, как чистое полотно, а глаза большие и серые, как два серебряных блюдца. Мелодичный голос сирены, так знакомый мне из детства по колыбельным, усыпляющим нас с братом в грозу за окном. Очевидно, он тоже передается по наследству.

– Чья. Ты. Дочь? – снова спросила я то, на что уже и так знала ответ.

– Меня зовут Ферн, – ответила девушка, глядя мне прямо в глаза. – Мой отец – Марк Сайфер, и потому я Верховная ведьма ковена Кливленда. А вот моя мать, что гораздо интереснее, – Виктория Дефо из ковена Шамплейн, поэтому я – твоя Верховная.

Кровь отлила от лица. Ферн приблизилась, но Коул тут же поднял навахон еще выше.

– И это все? – насупилась она, не обратив на него никакого внимания. – Ты больше ничего не скажешь?

– А что тут говорить? – Язык не подчинялся мне, но я постаралась убедить себя, что держусь достойно, стоя напротив последней своей живой сестры. – Я тебя не знаю. Но, очевидно, ты решила, будто то, что оба твоих родителя Верховные, дает тебе право на два ковена сразу. Не хочу разочаровывать, но это работает не так.

– Одри права, – неожиданно поддержала меня Аврора, пожав плечами. – Формально вы обе являетесь Верховными Шамплейн, что на практике невозможно, но…

– Поэтому Верховной становится та, что сильнее, – сказала Ферн.

– Или та, что родилась стать ею, – возразила я. – Где же ты была все это время? Мама говорила, что Сайфер убил тебя сразу после того, как понял, что ошибся в знамении…

– О, это длинная история, – вздохнула Ферн, обводя указательным пальцем каменные стены вокруг, выложенные алебастром. – Хотя, вообще-то, не совсем. Если коротко, то сто пятьдесят лет я провела здесь, а точнее, в той башне, куда вы с Коулом поднимались. Отец не убивал меня – он запер меня, чтобы и дальше оставаться Верховным колдуном. Ведь, когда рождается наследник, рано или поздно ты должен отступить. А мой отец уповал на сына… Что Верховенство продолжит передаваться по мужской линии. Если убить наследника, не факт, что природа может разгневаться. Поэтому он выбрал альтернативу – ритуал Sibstitisyon.

– Подмена? – переспросила я, стараясь не ежиться под изучающим взглядом Ферн, рыскающем по мне с ног до головы. – При чем здесь он?

– Мой отец умеет очень искусно… интерпретировать старые заклятия. Он изменил ритуальную часть Sibstitisyon. Вместо того чтобы убивать ведьму и забирать всю ее магию целиком, он с детства отрезал от меня по кусочку и по таким же кусочкам забирал мою магию себе, продлевая свою жизнь и молодость. Подмена – ритуал боли, а больно мне было, уж поверь, – Ферн усмехнулась, и ее рот скривился, как мученическая гримаса. Она потерла рукой шею, поправляя воротник водолазки. Мне оставалось только догадываться, что скрывалось под ним.

– Твой отец был монстром, но моя мать…

– Тоже монстр, – отрезала Ферн. – Как еще назвать женщину, бросившую свое дитя?

– Сайфер убедил ее, что ты умерла.

– Или она позволила себя убедить.

– Как ты можешь говорить так? Ты ведь даже не знала ее!

– Кого? Эту потаскушку? Я знаю о ней все, Одри, как и о тебе. Я всегда была частью твоей семьи – той ее невзрачной, блеклой частью, похожей на дым от затухшей свечи. Я наблюдала, как ты растешь. Я видела твою ссору с Джулианом. Знала, какой соус ты любишь готовить к утке, – брусничный с медом, кстати, – какой сериал смотришь перед сном, как учишься играть на скрипке и говорить на валлийском… Смотрела, как ты играешь в снежки с семьей, которой у меня никогда не было. Я видела даже, как мучается и сгорает от опухоли твоя мать. Унизительная участь для Верховной ведьмы, но, как говорится, собаке – собачья смерть.

Что-то внутри надломилось, заставляя меня пойти у Ферн на поводу. Она только этого и ждала: стоило мне вскинуть руку, поднимая в воздух византийскую мебель, как она тут же отразила этот жест, не давая мне сдвинуть ее с места. Противоборство двух первоисточников магии, таких похожих, что почти едины: я будто колдовала напротив зеркала и буквально чувствовала, как мозг закипает от напряжения. Не совладать, не пересилить и не отступить. Равная мне во всем.