Вторая компрессия заработных плат задокументирована для 1940-х годов. Вторая мировая война снова создала большой спрос на неквалифицированный труд, инфляцию и растущие государственные интервенции на рынок труда. Это привело к снижению пропорции верхних и нижних зарплат для всех рабочих-мужчин и сократило разрыв в заработной плате между рабочими с полным средним образованием и образованием уровня колледжа. Доход с образования резко упал с 1939 по 1949 год – как для выпускников средней школы по сравнению с рабочими с девятью классами образования, так и для выпускников колледжа по сравнению с выпускниками средней школы. Хотя принятый под влиянием войны Закон о льготах военнослужащих впоследствии также усилил давление в сторону выравнивания, даже облегчение доступа к колледжу не могло помешать частичному восстановлению 1950-х годов. Резкие спады конца 1910-х и 1940-х – единственные подобные изменения такого масштаба. Несмотря на то что продолжающееся увеличение образовательных возможностей сдерживало различие в заработных платах рабочих разных квалификаций вплоть до подъема 1980-х, реальное выравнивание было ограничено относительно короткими периодами, в которых страна переживала насильственные потрясения, вызванные войной[509].

«Если объединить интеллектуальные и профессиональные возможности с социальной ответственностью, то можно многое изменить»: выравнивание без потрясений?

Теперь я перехожу ко второй своей стратегии выявления выравнивающих экономических сил, заключающейся в том, чтобы отыскать примеры снижения неравенства в странах, которые не были непосредственно затронуты насильственными потрясениями 1914–1945 годов и их последствиями на протяжении следующего поколения и которые также избежали революционных трансформаций. Для большей части мира этот подход дает мало убедительных подтверждений выравнивания мирными средствами. Начиная с 1980-х годов в западных странах, как правило, наблюдались лишь кратковременные снижения неравенства. Снижения коэффициентов Джини рыночного дохода в Португалии и Швейцарии в конце 1990-х противоречат информации о верхних долях доходов. Постсоветские страны лишь частично оправились от всплеска неравенства после 1989 или 1991 годов, приведших к огромному увеличению бедности. В очень крупных странах, таких как Китай и Индия, и в плотно населенных, таких как Пакистан и Вьетнам, наблюдалось увеличение неравенства. На одни лишь эти четыре страны приходится около 40 % населения всего мира. Снижения в этом регионе, такие как в Таиланде, были малочисленными и кратковременными. Что касается Ближнего Востока, то Египет, как сообщается, переживал снижение неравенства в 1980-х и еще раз в 2000-х, но наиболее недавние исследования подчеркивают недостаток данных. Наиболее вероятным сценарием для этой страны могут оказаться умеренные флуктуации после вызванного реформами снижения 1950-х и 1960-х годов. Другие примеры – Иран в 1990-х и особенно в 2000-х и Турция в 2000-х. В Израиле неравенство располагаемого дохода повышалось даже при относительно стабильном неравенстве рыночного дохода, что довольно странно, поскольку говорит о регрессивном перераспределении[510].

Африка южнее Сахары иногда рассматривается как основная сцена мирного выравнивания доходов в первом десятилетии текущего столетия. И все же такое впечатление покоится на шатком основании: для всех 28 стран, кроме одной, для которых имеются стандартные коэффициенты Джини дохода на этот период, лежащие в основе их данные скудны и погрешность обычно очень велика. В ЮАР же, для которой единственной имеется высококачественная информация, степень неравенства почти не менялась и оставалась очень высокой. Никаких значимых тенденций не наблюдается в тринадцати из двадцати семи других стран, а в пяти оставшихся неравенство на самом деле выросло. И только в десяти из двадцати восьми стран наблюдалось снижение, но на их долю приходится всего лишь одна пятая населения всей выборки. Более того, интервалы доверия для коэффициентов Джини, как правило, очень широкие: при уровне доверия 95 % они дают среднее значение около 12 пунктов, располагаясь в основном между 9 и 13 пунктами. Во многих случаях эти погрешности превышают масштаб подразумеваемых изменений неравенства. В таких обстоятельствах трудно, если вообще возможно, определить все общие тенденции. Хотя некоторые страны этого региона вполне могли пережить в последние годы какое-то мирное выравнивание, здесь просто не имеется достаточно надежных доказательств для более общих выводов о характере, степени и продолжительности такого развития[511].

Остается крупнейший и лучше всего документированный случай – Латинская Америка. Большинство стран этого региона, для которых имеются данные, демонстрируют значительное сокращение неравенства доходов с начала этого столетия. Это хорошая причина рассмотреть Латинскую Америку подробнее. Что касается факторов насильственного выравнивания, обсуждаемых в предыдущих главах, то весь этот регион представляет собой ближайшую – хотя во многих отношениях и не такую уж близкую – аналогию Старого Света и Северной Америки для гипотетических построений, какую только можно найти на планете. С очень редкими исключениями не затронутая глубочайшими насильственными потрясениями, такими как война с массовой мобилизацией и трансформационные революции, Латинская Америка позволяет нам исследовать эволюцию неравенства в более отделенной от внешних условий среде[512].