— Вы беспокоитесь о нем так, словно он ваш сын! — заметил Исмир, непринужденно усаживаясь на валун (брр, ледяной!) и беспечно покачивая ногой.

— В каком-то смысле так и есть, — признала я, подавляя невольное раздражение. Стоя в присутствии Исмира, рассевшегося на камне, я чувствовала себя школьницей у доски. Пришлось отойти в сторону и опереться на перила лестницы.

Слава богам, Петтер не мог нас слышать. Исмир усмехнулся, явно подумав о том же.

— Он юный восторженный болван! — неожиданно жестко произнес он. — И строит из себя дурака перед вами…

— А вы не можете удержаться, чтобы не вонзить в него когти! — сердито закончила я. — Какое вам вообще до этого дело?!

Исмир криво ухмыльнулся.

— Это не столь важно. Я искал вас, чтобы еще раз допросить.

— Допросить? — удивилась я, поднимая брови. — И о чем же?

— Помнится, вы уверяли, что от убитого мэра пахло валерианой, — почему-то издалека начал Исмир. Взгляд его — пристальный, неприятный — заставил меня подобраться. И противный запах рыбьего жира — подозрение — облаком повис в воздухе.

— Да, — подтвердила я и наконец догадалась: — Вы хотите сказать, что нашли, где убийца ее взял?

— Именно так, — подтвердил Исмир, гибко поднимаясь с камня. Он шагнул вперед, скалою навис надо мной и поинтересовался обманчиво спокойно: — Господин Фрост, аптекарь, утверждает, что вы накануне заказали у него большую партию экстракта валерианы. Надеюсь, вы сможете объяснить, зачем он вам так срочно понадобился!

Лицо у него при этом было такое, словно он только и ждал признания невесть в каких преступлениях. И розмарин с эвкалиптом — пытливость — били в нос горьковато-возбуждающим ароматом.

— Хм… — я подавила порыв отодвинуться подальше. Вдруг захотелось окликнуть Петтера, только бы не оставаться наедине с драконом. Кажется, я излишне расслабилась и доверилась тому, кому доверять не стоило ни в коем случае. Призвав на помощь все хладнокровие, на которое была способна, я уточнила иронически: — Хотите сказать, я сознательно навела вас на собственный след?! Вы считаете меня настолько недалекой?

Однако дракона это не обескуражило. Ладан и смолы вокруг него словно гремели грозовыми раскатами.

— Я считаю, — предельно жестко начал он, — что вы затеяли какую-то сложную и рискованную игру, смысла которой я пока не понимаю. Но, будьте уверены, пойму!

С каждым словом Исмир приближался ко мне, заставляя отступать и отступать. От него пахло сухим, горьким и крепким лекарством — деревом уд — из тех, которые заставляют глотать, зажимая нос.

Обвиняющие слова, будто гвозди, вонзались в мою бедную голову. В конце его тирады я почти вжалась в скалу, чувствуя спиной холод и влагу камня.

Бежать было глупо: даже сытый хищник погонится за убегающей ланью, но ничего поделать с собой я не могла. Инстинкт вынуждал спасаться.

— Расскажите мне все! — потребовал Исмир. От его рыка меня перехватило дыхание. — Все!

— Я ничего не знаю! — возразила я, но собственный голос показался мне слабым и неубедительным.

Исмир недобро усмехнулся.

— Вы запираетесь? — почти ласково уточнил он, проводя указательным пальцем по моей шее. Шарф оказался плохой защитой, и вот уже ветер подхватил и унес прочь его обрывки. А Исмир почти вжимал меня в скалу своим телом.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как ноготь (или коготь?) дракона давит мне на ямку у основания шеи, там, где учащенно бьется жилка. — То есть да…

Успокаивающая мысль, что он просто меня запугивает, растаяла снежинкой в ладони.

— Так да или нет? — в этот момент Исмир ужасал, как ужасает неумолимая стихия. Всегда невозмутимый, как вечные льды, сегодня он словно с трудом балансировал на краю, едва не срываясь в пропасть ярости.

— Оставьте меня в покое! — потребовала я, собрав остатки сил. — Вы ведете себя нелепо!

— Нелепо?! — переспросил он с такой мертвенной угрозой, что я запоздало поняла свою ошибку. Куда безопаснее дразнить убежавшего из клетки льва!

Исмир второй рукой сжал мое плечо и наклонился еще ближе, будто раздумывая, ударить — или впиться поцелуем в беззащитную шею. Густой, смолистый, горько-сладкий аромат — как кедровая живица вперемешку со жженым ванильным сахаром.

Я смотрела в пылающие ледяной яростью глаза, ощущала прикосновение его пальцев к шее, мягкость манжеты рубашки…

«Сейчас он меня убьет, — сонной рыбой проплыла в голове вялая мысль. А потом меня осенило запоздалое: — Валериан!»

Я напряглась, уперлась обеими ладонями в грудь Исмира, тщетно пытаясь его оттолкнуть. Прижимаясь щекой к мягкому шелку рубашки, я едва не плакала от беспомощности…

Вдруг до слуха моего донесся какой-то странный звук, Исмир сильно дернулся и завалился набок, рывком увлекая меня за собой.

От неожиданности и страха я вскрикнула. Боги, милосердные мои боги, что происходит?!

— Госпожа Мирра! — позвал знакомый голос. — Вы в порядке?

Я подняла голову. Над нами застыл Петтер, и ярость, та священная, чистая ярость, за которую уважали его небесного покровителя, сверкала в темных глазах.

Он наклонился, помогая мне встать.

Исмир подо мной со свистом выдохнул и пошевелился. Пахло от него кровью — этот запах ни с чем не спутаешь.

Зато от Петтера, одной рукой трепетно прижавшего меня к себе, веяло ароматической травяной горечью, раскаленным металлом и лавровым листом — пониманием и готовностью стоять до конца.

— Вы в порядке? — снова повторил он, с тревогой вглядываясь в мое лицо.

Надо думать, выглядела я ужасно — растрёпанная, без шарфа, в криво сидящей шляпе, но боли не ощущала.

— В порядке, благодарю вас! — заверила я.

Петтер светло улыбнулся.

— Я рад, — сказал он просто. — Вот, вы просили найти камни!

Он протянул мне правую руку и разжал кулак. На ладони лежали три пористых камушка.

— Спасибо, — сдавленно поблагодарила я.

Пальцы его были испачканы в крови, а темные руны на запястье яростно пульсировали, будто налитые силой.

Шум сзади заставил меня обернуться.

Исмир пытался встать — с трудом, опираясь на скалу. Вид его был страшен: по правой стороне лица струилась кровь, сжатые до белизны губы шрамом выделялись на покрасневшем лице, а глаза с явным трудом сфокусировались на Петтере.

Дракон прошипел что-то явно нецензурное, рванулся вперед… И пошатнулся, едва не упав снова.

Мальчишка («Юноша!» — поправила себя я. И отчего меня так тянет называть его мальчиком?) попытался отодвинуть меня к себе за спину.

— Прекратите! — раздраженно потребовала я, отталкивая его руку, и шагнула вперед, к Исмиру, который нетвердо стоял на ногах.