Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…я заметил, что в Америке труд почитается не только необходимостью, но и удовольствием. Чем больше я ездил по этой стране, любуясь ее чудесной силой и мощью, тем больше укреплялся в убеждении, что только труд, в котором присутствует дух сотрудничества, может сделать людей богатыми, а может быть, и счастливыми…
Среди других моих наблюдений отмечу поразившее меня стремление американцев к прекрасному. Примером тому может служить удивительный факт: почти в каждом американском городе есть свой симфонический оркестр…»
Американскими оркестрами восхищался и С. В. Рахманинов. В их состав входили по преимуществу европейские музыканты. В Штатах умели ценить таланты. Как и Шаляпин, Рахманинов поражен решительными изменениями вкусов американской публики, произошедшими за десять лет, минувших после первых гастролей:
«Я имел вполне основательную возможность убедиться в огромном прогрессе, который сделала американская публика, в силе музыкального проникновения и в музыкальных вкусах. Художественная требовательность выросла до неузнаваемости. Артист, предоставляющий судить об его искусстве публике, замечает это немедленно. То, что я говорю, — отнюдь не только мое мнение, его разделяют многие артисты, которые давали концерты в Соединенных Штатах и с которыми мы обсуждали этот вопрос. Можно заключить, что те огромные усилия, которые предпринимало американское, и в особенности нью-йоркское, общество, чтобы поднять уровень музыкальной культуры, не пропали даром. Они использовали все средства, находившиеся в их распоряжении, и не жалели денег в своем стремлении превзойти Европу. Они добились своего. Никто не станет оспаривать этот факт».
В свободные вечера Шаляпин знакомился с театром, сильно отличавшимся от русского пониманием задач сценического искусства: он был в первую очередь ориентирован на развлечение. Не все ревю и шоу нравились Федору Ивановичу, но игру американских комиков-эксцентриков он смотрел с удовольствием, высоко ценил их мастерство. Шаляпин побывал на представлениях негритянских трупп, ему нравились самобытность мелодики, динамичная эксцентричность, непосредственность, зажигательный темперамент артистов.
По приглашению одной из кинокомпаний Шаляпин посещает Голливуд. Певец ошеломлен грандиозными масштабами кинопроизводства. Снимался фильм о цирке. По площадке разгуливали верблюды и слоны. По соседству была выстроена, к изумлению Шаляпина, русская деревня. Мечтой Федора Ивановича было увидеть Чарли Чаплина. «Мистер Чаплин, хоть и был занят съемками, тут же распахнул передо мной двери студии, — вспоминал Шаляпин. — Но это еще не все. Я поведал ему о страстном желании увидеть его на экране — желании, которое мне никак не удавалось осуществить… Как же я обрадовался, когда мистер Чаплин устроил специально для меня просмотр „Пилигрима“ в своем частном театре! Сидя подле меня, он через переводчика объяснял мне все, что происходило на экране… В мастерской Чаплина не было и намека на беспорядок и суету, которые непременно царят на больших студиях. Пока Чарли отдавал последние распоряжения на съемочной площадке, служанки-японки с поклонами провели нас к его кабинету — чудесной комнате, роскошно обставленной и полной книг, фотографий и цветов…» Впоследствии Шаляпин и Чаплин несколько раз встречались в Европе, возникла даже идея снять фильм-биографию Федора Ивановича по сценарию Чаплина. Не сбылось…
Не меньше, чем искусством, Шаляпин увлекся природой Америки — суровым величием гор, знаменитыми каньонами, апельсиновыми рощами Калифорнии. Побывал артист и в индейской деревне, полюбовался вигвамами, головными уборами из пестрых перьев и татуировками аборигенов. Все это напомнило ему детство, когда он зачитывался Майн Ридом. Впрочем, на поверку индейцы оказались ненастоящими — это была одна из площадок Голливуда, шла съемка очередного вестерна.
Голливудские звезды посещают спектакли с участием Шаляпина, считают его выступления школой актерского мастерства. В Лос-Анджелесе фильм «Дон Кихот» смотрел весь цвет Голливуда. После спектакля у дверей гримерной Федора Ивановича толпились Дуглас Фэрбенкс, Мэри Пикфорд, Грета Гарбо и Джон Жильберт, замечательный актер Джон Берримор… Каждый хотел высказать свое восхищение великому русскому артисту.
Конечно, легкой жизнь гастролера не назовешь. Как и Рахманинов, Шаляпин уставал от бесконечных переездов, тяготился душными спальными вагонами. Боязнь простудиться, потерять голос преследовала певца. Разумеется, его радовало признание американцев. «Я уже не считаюсь, как раньше, в числе так называемых „stars“, а начинаю стоять в самом деле на особенном месте. Это, конечно, утешительно», — писал певец дочери Ирине. С другой стороны — незнание языка, сознательное нежелание «врастать» в чужую цивилизацию. Такое же отношение к Америке было и у С. В. Рахманинова: он жил замкнуто, общался только с соотечественниками. Федор Иванович тосковал по семье (Мария Валентиновна с дочерьми жила в Европе), по друзьям, оставшимся на родине.
Чувство одиночества нарастало под Рождество, перед Новым годом. Эти домашние праздники артист обычно отмечал в отеле или в ресторане.
«Милый мой Саша! — пишет он своему приятелю А. А. Менделевичу. — Как рад был я, получив твое письмо. Перенесся мысленно в ваш милый артистический кружок… Вспомнил наше озорство и чуть было не всплакнул. Милая моя Москва! — Несравненная! Оно конечно, много у нас и гов…но наше хорошее сравнить ни с чем нельзя. Я особенно отчетливо вспоминаю сейчас, как мылись в Сандунах и как ели стерляжью уху — помнишь… Сегодня как раз канун Нового года — вечером пою спектакль „Мефистофель“, если достану вина (здесь запрещают пить), выпью за твое здоровье и вообще за вас за всех, милые мои российские актеры и друзья…»
В первую и вторую американские поездки Федор Иванович брал с собой Николая Хвостова. В петроградском доме артиста на Пермской улице Николаша был поваром. Он хорошо знал привычки и вкусы Федора Ивановича. Спустя годы он составил список особенно вкусных блюд: щи кислые с грудинкой и гречневой кашей, пельмени, бифштекс с кровью, уха по-монастырски с расстегаями, бефстроганов сильно перченный… И здесь, в Америке, Николай готовил Федору Ивановичу его любимые кушанья.
На домашние обеды Шаляпин звал друзей. Получив от Рахманинова приглашение на концерт (выступления обоих проходили в Чикаго), Федор Иванович отвечает: «Конечно, я буду на твоем концерте и увижусь с тобой за кулисами. Но после концерта — непременно настаиваю иметь в виду вкусный „домашний“ обед у меня. Если с тобой будут друзья или близкие — они тоже мои гости».
Николай сопровождал артиста в театр, он был отзывчивым, «теплым» собеседником, умел слушать, а это так важно для Федора Ивановича!
«Вспоминаю сейчас то время, когда вы оба были маленькие, рассказываю разные случаи Николаю, и мы сидим и хохочем — это заполняет нашу путешественную тоску — в Америке зима без снега…» — писал певец сыновьям в Москву. Еще одна обязанность Николая — игра с Федором Ивановичем в карты. Он, как и другие постоянные партнеры артиста, знал — выигрывать нельзя — и нежно оберегал его расположение духа. Шаляпину всегда необходима победа! «Я коротал долгие вечера за нашим русским преферансом… Бывало, играли и вчетвером — когда мой Николай не был занят тем, что гадал по картам, здорова ли его супруга и не разлюбила ли его!» — вспоминал Шаляпин.
