Он встал на площадку, осторожно двинул рукоять. И вот удача-то! Тележка шевельнулась и не спеша поехала по рельсам.

Выехали из сарая. Леша добавил скорость. Стук-стук, бряк-бряк — подрагивал котел на стыках. Лиловые ели убегали назад.

— Куда ты меня везешь? — спросил Людоедов из-под крышки.

— В милицию!

— Ну и пожалуйста! Никто ничего не докажет… Если хочешь знать, я не настоящий людоед, а сказочный. На людоедов из сказочного леса законы не распространяются…

— Расскажите это вашему дедушке, — сказал Леша. — По отцовской линии. И бабушке тоже…

— Если хочешь знать, я вовсе никого не ел. Почти… Один раз только съел атамана пиратов, но ему так и надо, потому что он был ужасно кровожадный. И, кроме того, оказалось, что он не человек, а робот. Я потом целую неделю выковыривал из зубов всякие проволочки и шестеренки…

Леша больше не отвечал, хотя Людоедов продолжал канючить, просил отпустить и обещал, что больше не будет.

Скоро начался березовый лес, и тележка с котлом выехала на рельсовую развилку. Леша затормозил. Как переводят на путях стрелки, он видел в кино. Спрыгнул, ухватился за рычаг с фонариком. Рычаг оказался тяжелый, но все же Леша с ним справился. Рельсы щелкнули и переключились на другой путь.

Леша дал тележке задний ход, и она поехала теперь по левой колее.

Это была правильная дорога! Через пять минут показалась платформа с избой на куриных ногах. Бабка из окна грозила кулаком и кричала:

— Ах ты, окаянный!..

Непонятно только, Леше кричала или Людоедову.

И очень скоро Леша приехал на станцию Пристань.

Ужасную историю про коварного Людоедова с негодованием выслушали Бочкин, Лилипут и Проша, который незадолго до этого пригнал на станцию цистерну со свежим квасом.

— Каков негодяй! — восклицал Бочкин, грозно выхаживая вокруг котла. — Может быть, его и в самом деле сварить?

— Я больше не буду! — доносилось из котла. — Выпустите меня, здесь мокро…

— Я посажу его в водонапорную башню, — решил наконец Бочкин. — Дверь там железная, окна с решетками. Он будет каждый день вручную качать воду в бак. Может быть, работа его перевоспитает.

— Может быть, — не очень уверенно согласился Леша.

— Только чем его кормить? — вдруг засомневался Бочкин.

— Я знаю чем! Морковкой! Одной только морковкой! — подскочил Леша. — Он ее ужасно любит!

— Морковки я достану целый вагон, — пообещал Проша.

Людоедов в котле зарыдал.

— Ой, дядя Бочкин! Его ведь придется иногда выпускать… Ну, хотя бы в туалет. Вдруг сбежит?

— Его будет караулить Лилипут. Пусть попробует сбежать, — усмехнулся Бочкин. А Лилипут разинул розовую пасть и показал такие клыки, что подглядывавший Людоедов спрятался в котле с головой.

Наконец его, мокрого и хнычущего, выпустили из котла и отвели в башню. Леша с мушкетом шагал позади, как конвоир.

А потом Леша чистосердечно рассказал Бочкину, как поссорился дома и ушел пешком.

Бочкин повздыхал и вывел из маленького депо легкую тележку на вагонных колесиках. У тележки были оглобли как у брички.

— Лилипут тебя быстро доставит домой. А ты уж давай мирись там поскорее…

— Ладно! — обрадовался Леша. — Какая хорошая тележка! А то уж я собирался катить домой на этой штуке с котлом…

— Не стоит. Лучше я сделаю из котла станционный кипятильник.

Леша на прощанье выпалил из мушкета (как салют!), оставил его на память Бочкину и поехал!

Лилипут бежал неутомимо, иногда оглядывался и улыбался добродушной пастью. Рядом с домом Леша оказался через полчаса.

Он перепряг Лилипута в другую пару оглобель, с обратной стороны, обнял его за косматую шею, и тот повез пустую тележку на Пристань.

А Леша с опаской пошел домой. И неловко было, и страшновато: вдруг влетит за долгое отсутствие.

Но мама сказала:

— Нагулялся, герой? Ладно, нечего дуться, иди обедать… А Ыхало у тебя на портрете получилось очень похоже.

Даша тоже смотрела по-хорошему. Даже чуточку виновато. Леша приободрился и похвастался:

— Знаешь, Дашка, меня чуть-чуть не съел людоед!

КАК ЫХАЛО И ЛУНЧИК ОТПРАВИЛИСЬ НА ЛУНУ

Даша сперва не верила Лешиному рассказу про людоеда. Но потом они съездили на Пристань, и Даша убедилась. Сама посмотрела сквозь зарешеченное окошко на Пургена Аграфе-новича, который внутри башни качал водяной насос. При этом у него сильно колыхался живот.

Впрочем, живот у Людоедова слегка поубавился в размерах. Это и понятно — от морковки не потолстеешь.

Бочкин рассказал, что сперва Людоедов отказывался есть морковь и сообщил, что объявляет голодовку.

Бочкин ему ответил:

— На здоровье. Шашлыки тебе готовить я все равно не собираюсь.

Голод не тетка. Людоедов потерпел сутки, а потом сжевал сразу полведра морковки.

Вел он себя довольно послушно. В первый день хныкал и просил отпустить, но потом присмирел.

Один раз на прогулке Людоедов пробовал бежать. Но Лилипут догнал его и так цапнул за пятку, что больше таких глупых попыток арестованный людоед не делал.

Один раз Леша с Дашей приехали и увидели, что Бочкин и Людоедов мирно сидят на крылечке станции и увлеченно играют в шахматы. Правда, Лилипут находился тут же и молча приоткрывал клыки, если Людоедов делал слишком резкое движение.

Бочкин слегка сконфуженно сказал Даше и Леше:

— Человек он, конечно, пакостный, но шахматист, надо признать, неплохой… Мне ведь скучно одному-то, а тут все-таки развлечение. Но вы не думайте, я его держу в строгости.

— Может, он еще и в самом деле перевоспитается, — сказала Даша.

А Лунчик заплясал у нее на плече и затараторил:

Дуняшкина теперь всегда брали с собой. Ыхало — тот был ленив и предпочитал спать в баньке, а Луняшкину нравилось путешествовать. Он научился хорошо разговаривать и сделался ужасный болтун. Часто молол языком невпопад.

Ему скажешь:

— Лунчик, умойся под краном, ты опять весь перемазанный.

А он в ответ:

Тень-Филарет всегда обижался на эти стихи и оскорбленно уходил в какую-нибудь щель. Стихи напоминали ему о времени бесхвостого существования.