– Издохните, твари!

Вскочив на ноги, Макарова взмахнула пылающей рукой – и ливень из огненных капель хлынул на демона, находящегося в теле пса. Ротвейлер успел отскочить. Ощерившись, собака взвилась вверх. Но до горла жертвы не достала. Девушка резким движением развела руки в стороны – и внутренности пса бело-синими вонючими веревками разбросало по всей комнате, зацепив Лисовских.

Демон, потерявший тело, подскочил к Косте, но проникнуть в нового носителя не смог: парень сумел не пустить в себя захватчика.

Инна с визгом бросилась на девушку, метя молотком ей в голову. В темных зрачках пленницы полыхнуло алым. Отмахнувшись как от назойливой мухи, Лиля послала Инну в нокаут, впечатывая тело женщины в старый шкаф. Дряхлая мебель развалилась в секунду. Костя сдавленно вскрикнул, когда дубовые обломки обрушились на его голову и спину. Наверное, он потерял сознание. Очнувшись в клубах дыма, среди огненных лепестков увидел кружащуюся Лилю.

– Гори, гори ясно, чтобы не погасло, – напевала она радостно. – Гори!

Огонь не причинял ей вреда, тогда как ему ощутимо жгло ступню. Пламя, вызванное юной ведьмой, подбиралось к нему уже со всех сторон.

– Лиля, – прохрипел Лисовский, – помоги мне.

Она перестала петь и танцевать. Склонившись, всмотрелась в него и усмехнулась:

– А ты помог мне?

Она уходила, разговаривая с кем-то невидимым, свободная, охваченная тонким коконом из огня. Он же оставался лежать в горящем подвале, не имея возможности пошевелиться.

– Помоги! Умоляю!

Она обернулась на крик. В изодранных брюках, грязной футболке и с безумными глазами, полными торжества. Послав ему издевательский поцелуй, она закрыла за собой дверь.

В ту же секунду пламя, покинутое призвавшей его, обиженно взревело, взлетев под потолок. Огонь с жадностью пожирал деревянные предметы, подбираясь все ближе и ближе к обездвиженному парню. Вначале он не паниковал, хладнокровно пытаясь выбраться из ловушки.

А потом с ним заговорил Хват:

– Я могу помочь тебе, если согласишься стать моим носителем.

Парень ни секунды не размышлял над полученным предложением, понимая, что это будет полное рабство. У двоедушника нет свободы выбора, своей воли и судьбы.

Когда огонь подобрался вплотную, Костя сумел освободиться из-под обломков шкафа до пояса. От дыма слезились глаза, но он, непрестанно кашляя, полз к спасению. Языки пламени несмело лизнули пальцы руки. Угощение понравилось – и пламя принялось пировать. Он чувствовал, как пузырится кожа, шипит, лопаясь, под огненно-красным напором. Одежда вспыхнула факелом… Жар опалил лицо… Он сгорит заживо…

– Если не выберешься из подвала, погибнешь не только ты, – вкрадчиво напомнил демон. – Я спасу вас всех.

И Лисовский согласился. Демон придал ему сил. Взбегая по лестнице, он ощутил запах дыма, идущий и сверху. Лилька, уходя, подожгла дом. Он взвыл, увидев, как полыхает второй этаж. Находясь на свободном от пламени островке возле входа в подвал, он понимал, что шансов на чудо нет. И все-таки рванул к полыхающей лестнице.

– Поздно! – зашипел демон внутри. – Твою невесту не спасти! Уходим!

Тело против воли повернуло в сторону кухни. Через черный ход ноги сами вынесли на улицу.

Дом лесника горел несколько часов. Пожарные приехали гасить… пепелище.

Лишь поздно ночью, когда убрались зеваки и милиция, он вышел к тому, что осталось от его дома. Пропуская сквозь пальцы пепел, Костя плакал. Он пока еще умел лить слезы. В дальнейшем слияние с демоном отнимет у него эту человеческую особенность. Тело, покрытое ожогами, невыносимо болело. Но сильней всего пекло сердце. Он скорбел не из-за Ольги, которую тетка неделями держала в комнате под замком. Он оплакивал нерожденного сына…

– Теперь ты меня понимаешь, волк? – отпустив виски Кирилла, с ненавистью спросил Лисовский. – Вместе с домом моего деда Лиля убила мою невесту и ребенка, которого она ждала.

Кир тряхнул головой, пытаясь все разложить по полочкам. Воспоминания, которые передал ему Костя, украли из реальности всего пару минут. Лиля, отброшенная одержимым в сторону, даже не встала. Ее белое как мел лицо с потемневшими глазами выдавало страх. Она боялась непонимания и осуждения. Того, что он оттолкнет ее. Глупышка…

– Да, понимаю, – кивнул оборотень. – Понимаю, что пытками вы инициировали огненного мага. И понимаю, что ты – мерзавец, раз позволил тетке держать взаперти женщину, ждавшую от тебя ребенка.

Лязг цепей – Лисовский чудом отскочил, не дав вервольфу взять его шею в захват.

– Ты это потише, волк, не балуй. – Костя с трудом подавил ужас. Он увлекся и чуть не подарил опасному пленнику прекрасную возможность на спасение. – Жаль, что мы не можем договориться. Я хотел открыть тебе глаза… что ж, как и всех твоих сородичей, тебя проще дрессировать.

Лисовский перевел взгляд на Лилю.

– Ты думаешь, он человек? Нет, Цветочек, в нем больше звериных инстинктов! И главный среди них – подчиняться тому, кто сильней. – На последних словах эмоции в голосе одержимого поблекли. Речь стала певучая и монотонная. – Слушай меня, волк… Я – твой хозяин, ты – мой раб по праву сильнейшего… Слушай меня, волк…

Девушка потрясенно следила за переменами в облике Кирилла. Глаза оборотня утратили ярость, разгладились черты лица, приобретавшего равнодушный вид… Лисовский пытался влиять на Кира! Подавлять его волю!

– Кирилл, не слушай его! – отчаянно закричала Лиля. – Очнись, пожалуйста! Очнись!

Костя пренебрежительно процедил:

– Дурочка, ни один оборотень еще не устоял передо мной. У меня смогли отобрать магию, но силу повелевать зверьем – нет. А он, Цветочек, – зверь, зверь, в которого тебе хватило глупости влюбиться.

Выражение лица оборотня не изменилось, даже когда Лисовский, схватив девушку за руку, грубо дернул ее на себя. Держа за волосы, одержимый подтащил ее ближе к мужчине и глумливо поинтересовался:

– Ну что? Тебе он нравится таким? Отмороженным олигофреном? Захочу – начнет пускать слюни!

– Пошел ты, урод! – зашипела от боли Лиля. – Тут один отморозок, и это ты!

– Что-то ты осмелела, Цветочек! А ведь вы оба в моей власти. Знаешь, что я могу сделать? Могу приказать твоему любовнику свернуть тебе шею. – С этими словами Лисовский швырнул журналистку под ноги скованному мужчине.

Костя слишком увлекся угрозами. Когда раздался щелчок раскрывшихся кандалов, было поздно. В первые секунды одержимому показалось, что он очутился под промышленным прессом. Сила, с которой Кир охватил его плечи, превышала мыслимые пределы возможностей человеческого тела. У одержимого затрещали кости.

– Это тебе за то, что она шесть лет жила не своей жизнью! – Одним ударом Кир расквасил Лисовскому половину лица. – Это за то, что ей пришлось бояться! – Мощный бросок – и Костю с хрустом размазало по стене. – Это за издевательства и пытки! – Резким движением подскочивший оборотень сломал Лисовскому позвоночник об колено. Склонившись над еще шевелящимся противником, вервольф нанес удар в грудную клетку, ломая ребра. – А это за молодняк, приманенный и убитый тобой.