красоте контральто. Но это пока еще не более чем полуфабрикат. Если ты действительно намерена превратиться в солистку, придется хорошо поработать. Без ежедневных усилий голос угаснет, завянет. Сможешь заставить себя трудиться — взлетишь высоко.

— Когда начинаем? — спрашивает Надя.

Она не колеблется ни секунды. Конечно, она приложит все усилия, сколько понадобится и даже больше. Алешенька будет доволен.

Одно плохо: раньше в Надиной жизни был только любимый, а теперь она вынуждена уделять много времени пению, упражнениям, нотной грамоте, репетициям. Она проводит в клубе почти каждый вечер; Никитин не перестает загружать ученицу все новыми и новыми заданиями. Почти тридцать лет занимается он подготовкой хоров и солистов, преподавал в музыкальной школе, а затем посвятил себя работе с певческими коллективами. Надин голос был силен и точен, шлифовки требовали лишь высокие звуки.

Занятия немного отвлекли Надю от постоянных мыслей об Алеше. Это позволило ему два дня в неделю общаться с Ириной. Остальное свободное время он проводил с Надей, деля таким образом жизнь между двумя подругами. Понятно, что Ире не нравились его постоянные отговорки. В восемнадцатилетнем возрасте сердечные раны особенно сильны. Алеша вертелся, как уж на сковородке. Сложности и упреки подкарауливали его всюду — в поликлинике, в общежитии, в клубе. Долго так продолжаться не могло. Он чувствовал, что рано или поздно все выплывет наружу.

На приеме в кабинете хирурга установилась в те дни более деловая атмосфера. Рассеялся туман потаенных чувств, вздохов и взглядов. Лицо Ирины сохраняло теперь задумчивое выражение, в глазах поселилась грусть, ямочка на щеке появлялась нечасто и ненадолго. Большую часть времени хирург и медсестра работали в молчании, лишь изредка обмениваясь короткими репликами. Но вот настал момент, когда Ирина не выдержала и решила снова взять инициативу в свои руки:

— Сегодня я приду к вам, Семен Сергеевич!

— Этим вечером я занят, Ириша.

Занят! Как вам это нравится! На этот раз Ирина не собиралась отступать. Сколько можно терпеть эти отговорки? Неужели он намеренно уклоняется от встречи?

В тот день Алешин сосед по комнате работал во вторую смену, до полуночи. Алеша предполагал провести вечер с Надей, но, к его несчастью, расписание соседа было хорошо известно обеим женщинам. Первой пришла Надя — веселая, красивая, с ворохом хороших новостей. Сегодня Никитин сказал, что за все тридцать лет занятий музыкой он впервые встретился с таким большим талантом, как у нее. Да и ее саму пение захватило всерьез: теперь Надя видит в музыке свое истинное предназначение. Сколько силы и чувства есть в этих народных мелодиях, в песнях о любви и жизни, о доме и родине! Но не только песни — даже скучные гаммы доставляют ей удовольствие. Никитин — опытный преподаватель. Он утверждает, что не за горами то время, когда она сможет выйти на сцену в качестве солистки и завоевать сердца публики. Сама Надя тоже чувствует, что ее голос с каждым днем становится все лучше и лучше.

Она летает по комнате, накрывая на стол. Вот и готов немудреный ужин. Алеша и Надя оживленно беседуют, шутят, смеются — у обоих прекрасное настроение. И тут слышится стук в дверь. Входит Ирина. Алеша в смятении, он не знает, куда себя деть. Похоже, Пескова выследила его в самый неподходящий момент! Он не придумывает ничего лучшего, как промямлить:

— Ира, я ведь предупреждал, что занят этим вечером…

Но разве что-нибудь может помочь в такой ситуации? Лицо Нади мрачнеет, глаза загораются недобрым огнем.

— Ну что же ты, Сема? — говорит она с выражением зловещей приветливости. — Пригласи девушку сесть. Познакомь нас…

Ира растерянно молчит. Надя встает, подходит к нежданной гостье и протягивает руку:

— Ракитова.

Девушка по-прежнему не может вымолвить ни слова.

— Присаживайтесь, — приглашает Надя. — Чайку не хотите?

Но Ирина как стояла, так и стоит у порога. Две женщины, две соперницы пристально разглядывают одна другую. Алеша, дурак дураком, сидит за столом в глубине комнаты.

— Что тебе нужно от моего мужа? — спрашивает Надя тоном выше.

Ее переносицу прорезает вертикальная морщина, брови нахмурены, голос не предвещает ничего хорошего. Ирина делает робкую попытку перейти в контрнаступление:

— Разве Семен Сергеевич женат? Я была уверена, что он мой жених…

Слыхали такое? Эта девчонка осмеливается противостоять Наде, бывшей зека, закаленной в лагерных схватках! Предчувствуя недоброе, Алеша вмешивается в разговор в последней попытке предотвратить неизбежное.

— Ира, я никогда не делал тебе предложения… — мягко напоминает он.

Слезы наворачиваются на глаза молодой медсестры, текут по щекам, капают на пол. Она поворачивается уходить.

— Стоять! — командует Надя во всю мощь своего оперного контральто. — Ты что, спала с ним?

Ирочка оборачивается. Ямочка то появляется, то исчезает на мокрой от слез щеке. Бедное, несчастное создание, невинный ягненок, случайно затесавшийся меж двумя лагерными волками!

— Что вы такое говорите, Надежда Федоровна? — снова встревает Алеша. — Это всего лишь работница поликлиники медсестра Пескова. Моя помощница.

Надя гневно оборачивается. Выходит, теперь она для него Надежда Федоровна? Только что была Надя, Наденька, Надюша — и вот пожалуйста, стоило появиться здесь этой молокососке, как отношения сразу перешли на официальные рельсы! Нет сомнения, он спал с ней, мерзавец!

Она окончательно утрачивает контроль над собой.

— Твоя помощница?! — кричит Надя. — Твоя шлюха — вот она кто!

И переходит на многоэтажный лагерный мат, по сравнению с которым первое ругательство выглядит образцом вежливости. Вряд ли эти, да и любые другие страницы подходят для повторения слов, которые бурным потоком льются из Надиного рта. В ее голосе клокочет ярость. Она заполняет комнату, выплескивается на этажи и лестницы здания. Бедная медсестра Пескова пятится за порог.

Алеша безуспешно пытается утихомирить Надю напоминанием о грозной комендантше Софье Владимировне: подобный скандал может стоить им обоим места в общежитии. Напрасные усилия! Похоже, Надя распалилась настолько, что не успокоится, пока не прокричит на весь мир о своей боли и обиде. Вскоре и впрямь в конце коридора появляется фигура Софьи Владимировны.