Мелвин застонал.

— Тот самый Альвиас? Гофмейстер Эмерелль?

— Боюсь, что не могу этого отрицать.

— Еще одно место, где мне не стоит показываться!

— Почему же?

— Полагаю, ты захочешь взять реванш.

Альвиас улыбнулся.

— Что ж, при дворе действуют некоторые правила, равно как и на поле битвы. И там я обладаю неоспоримой властью. Один-единственный гость вроде тебя, который использует воду, очевидно, лишь для того, чтобы время от времени промочить горло, может обратить в бегство всех придворных ароматом, защищающим его лучше всякого доспеха. Твое появление могло бы навеки разрушить славу моей госпожи, дающей лучшие балы в Альвенмарке, — новость, которую в мгновение ока разнесут даже в самые отдаленные княжества бегущие гости. Так что как только твоя нога ступит в замок Эмерелль, я велю схватить тебя паре конюших, которые лучше переносят резкие запахи, чем слуги в наших ваннах. И они отскоблят тебя в стойле, пока твой запах не уменьшится настолько, что горничные и банщицы при твоем появлении не упадут в обморок. И если ты позволишь выкупать себя в цивилизованной ванной и помассировать твои мышцы ароматным маслом, то я могу себе представить, что ты понравишься хотя бы тем дамам, которые постоянно находятся при дворе, ведь, как бы там ни было, твоя слава бежит впереди тебя, Мелвин.

Полуэльф, защищаясь, поднял вооруженные когтями руки.

— Довольно, Альвиас! Довольно! Можно мне теперь окунуться в мирный бой? Перед острыми языками я совершенно безоружен.

— Словесной перепалке можно научиться, равно как и владению мечом. Я с удовольствием попытался бы дать тебе пару уроков. Полагаю…

Оглушительный боевой клич троллей оборвал речь Альвиаса. Лупя боевыми молотами в щиты, отряд у подножия холма пришел в движение.

— Сколько у нас еще патронов, Мишт?

Кобольд, левая рука которого лежала на залитой кровью перевязи, перегнулся через борт повозки.

— Три снаряда на каждый копьемет и горстка арбалетных болтов. Большинство лучников с колесниц пришли сюда с пустыми колчанами. Это будет последняя атака, которую мы сможем встретить серьезным обстрелом.

— Тогда нам лучше позаботиться о том, чтобы тролли больше не возвращались.

— В следующем ближнем бою тебе следует быть с ними неприветливее, чтобы до этих тупоголовых наконец дошло, что мы им не рады.

— Сделаем, Мишт. Сделаем. Теперь у нас есть тайное оружие. Надушенный гофмейстер.

Кобольд захихикал.

— Ты можешь быть по-настоящему жестоким, Мелвин.

Альвиас облизал пересохшие губы. Давно уже он не сражался, но не забыл, как толковать определенные-знаки. Такая дурашливость ничего хорошего не предвещала. Это был способ справиться со страхом. И если воин вроде Мелвина проявляет признаки страха, то, значит, имеются веские причины для беспокойства.

Стрелы летели навстречу троллям, но, несмотря на это, серокожие перешли на бег. Гофмейстер слышал низкие голоса вожаков стай. Они напоминали своим ребятам, чтобы те держали щиты повыше и сохраняли спокойствие. Когда великаны взбегут по склону холма, то запыхаются и будут хуже сражаться. Враги уже на расстоянии всего двадцати шагов!

Альвиас обнажил меч. Кобольды-арбалетчики, прятавшиеся под повозками, дали залп. Они целились низко, троллям в ноги. Целая дюжина серокожих рухнула на колени.

— Ты наверняка знаешь труды мастера меча Фальраха, — произнес Мелвин.

Гофмейстер кивнул.

— Он считает, что в безнадежном бою самое лучшее — удивить врагов. Ты готов удивить их?

Альвиас испуганно посмотрел на полуэльфа.

— Ты ведь не станешь…

Мелвин поднял вверх кулак.

— В атаку! Сгоните их с холма!

Повсюду среди повозок повскакали воины союзников, уставшие, оборванные. Кобольды обнажали короткие мечи и неслись вперед рядом с огромными минотаврами. Эльфийские рыцари Альвемера и Аркадии поднимали роскошные щиты. Кентавры в золотых доспехах устремились с холма. Это была последняя, отчаянная попытка. Альвиас увидел, как запрягают лошадей в повозки с ранеными. Возможно, последняя атака даст им возможность уйти.

Гофмейстер отдался на волю волны атакующих. Безумие какое-то! Тролли превосходят их по численности по меньшей мере втрое. И вдруг Альвиас осознал, что послание Эмерелль никогда не найдет Олловейна, если он умрет здесь. Нужно было отдать сообщение кому-нибудь другому. Нужно было… Гофмейстер пригнулся, уходя от летящей на него массивной булавы. Рефлексы в порядке. Бесчисленные часы, проведенные в фехтовальном зале, пригодились. Он увидел брешь в защите тролля и, сделав выпад, вонзил меч ему в ногу прежде, чем в сознании успела сформироваться мысль о контратаке. Слегка провернув клинок, Альвиас высвободил меч, качнулся вперед и почувствовал, как за спиной, на волосок от него, просвистела в воздухе булава. Посланник королевы перекатился через плечо, вставая, левой рукой нанес удар по лодыжке тролля. Меч пронзил плоть и кость. Серокожий упал, и, прежде чем успел закричать, воин-кентавр вонзил ему в грудь двойной меч.

Щит мешал гофмейстеру. Собственные движения казались Альвиасу неловкими. Возможно, дело было еще и в том, что среди троллей он чувствовал себя ребенком. Эльф пригибался, искал бреши в защите атакующих и пытался не останавливаться ни на мгновение. Было тяжело проскальзывать мимо Щитов размером с дверь и вонзать сталь в твердокаменные тела противников. Для своего роста тролли оказались довольно проворными. И они были хорошо обучены. Это уже не войско изголодавшихся чудовищ, как в былых войнах. Тролли изменились.

Альвиас двигался, словно танцор, между больших серых тел. Он прорвался за линию атакующих. Теперь они были повсюду. Гофмейстер повернулся, нанес удар под коленную чашечку, пригнулся. Тролли мешали друг другу. Чтобы эффективно применять огромное оружие, им нужно было место. Место, которого в такой толчее у них просто не было.

Легкий надрез разрубил сухожилия, заставив беспомощно рухнуть очередного великана.

От троллей воняло прогорклым жиром и потом. Некоторые нарисовали на телах круги и поставили отпечатки ладоней кровью жертв. От линии атаки вниз по холму катился оглушительный шум. Боевые кличи, разъяренные крики, отчаянные стоны раненых…

Альвиас провел скользящий удар по верхней части бедра. Мгновение он с удивлением разглядывал серый узор на коже жертвы. Она напоминала гранит. Поразительно, как схожи тролли со скалами своей родины…

Финт заставил раненого тролля испуганно отскочить. Он столкнулся с одним из своих товарищей, оба рухнули наземь. Альвиас воспользовался моментом. Надрез оставил тонкую красную линию на горле противника. Тролль проследил за ним взглядом, слегка повернул голову, и линия превратилась в зияющую щель, из которой пульсирующими потоками хлынула кровь.

Краем глаза гофмейстер заметил движение и привычным, заученным жестом поднял щит, чтобы принять удар. И еще до того, как пришла боль, понял, что допустил ошибку. Здесь ведь не зал для фехтования!