– Действительно впервые, – ответил капитан, – впрочем, оно построено в Ла-Корунье, городе, чьи верфи, как вам известно, славятся по всему свету.

– Да-да. Что ни говори, – продолжал лоцман горделиво, – испанский флот – лучший в мире, и нигде вы не найдете таких искусных строителей судов. Вы заходили в какую-нибудь гавань, прежде чем прибыли сюда?

– Я пробыл две недели на Эспаньоле.

– А-а! Ваш путь был благополучен?

– Вполне. Мы встретили только два подозрительных судна, но легко ушли от них.

– Да, ваша шхуна может спокойно выдержать погоню. Эти суда, вероятно, принадлежали флибустьерам с Сент-Кристофера… Вы знаете, что они опять взяли Черепаший остров?

– Нет. Как же это случилось?

– Никто не понимает. Настоящие демоны во плоти. Они неизвестно каким образом проникли на остров и захватили в плен гарнизон, прежде чем испанцы поняли, с кем имеют дело.

– Да-а, жаль.

– Очень жаль! Вице-король Новой Испании взбешен. Он поклялся заставить флибустьеров дорого заплатить за новое злодеяние. Кажется, он даже начал приводить угрозу в исполнение и из Веракруса вышел мощный флот[38].

– Что ж, дай Бог, чтобы им удалось наказать этих демонов, как они того заслуживают.

– Теперь, капитан, если позволите, мы зайдем в гавань.

– В Маракайбо, должно быть, находится много судов?

– В это время года очень мало, семь или восемь. Но через месяц придут суда из Европы, и тогда гавань примет совершенно иной вид.

Все было исполнено, как говорил лоцман, и шхуна бросила якорь немного поодаль от торговых судов, в месте, предназначенном для стоянки военных кораблей.

Лоцману заплатили и отпустили его. Шхуна подобрала паруса с быстротой и четкостью военного судна, после чего команда по приказанию боцмана стала спускать шлюпки на воду.

Командир прохаживался вдоль штирборта, разговаривая с человеком уже пожилым, должно быть пассажиром, когда к вахтенному офицеру почтительно подошел юнга и доложил, что несколько человек в шлюпке отчалили от пристани и быстро приближаются к шхуне. Вахтенный тотчас доложил обо всем командиру. Тот остановился, некоторое время внимательно рассматривал шлюпку, потом наклонился к вахтенному офицеру, шепнул ему на ухо несколько слов и сделал знак пассажиру следовать за ним, после чего оба сошли в каюту.

В каюте два человека, попивая оранжад из бокалов богемского хрусталя, курили сигары.

– Как дела? – спросил по-французски один, как только командир показался на пороге.

– Ну, – ответил тот, весело потирая руки, – до сих пор все шло прекрасно. Лоцман был убежден, что мы чистокровные испанцы. «Мадонна» творит чудеса. Она обладает всеми признаками частной кастильской шхуны. Лоцман остался в восторге. Вероятно, в эту минуту он поет нам хвалу во всех городских кабаках.

– Надо признать, Легран, – ответил его собеседник, которым был не кто иной, как Филипп, – что ты много сделал для нашего успеха. Ты прекрасно играешь свою роль. Тебя просто нельзя не принять за настоящего сеньора.

– Экая хитрость! – смеясь, возразил Пьер Легран. – Ведь я из Байонны. Но будьте внимательны, братья, шлюпка приближается. В ней, верно, находятся городские власти. Теперь надо не ударить в грязь лицом.

– Не беспокойся, – сказал со смехом Филипп, – твой успех подстегнул нас. Мы будем достойны тебя. Кому из офицеров ты поручил принять гостей?

– Баску.

– Стало быть, все к лучшему. Он, по крайней мере, такой же кастилец, как и мы.

Мнимое испанское судно в действительности было шхуной Филиппа. Флибустьеры с отличающей их безумной отвагой без колебаний решились на это сумасбродное предприятие. Они верили, что если все пройдет хорошо, что, впрочем, было весьма ожидаемо, то они легко и быстро добьются сведений, необходимых для смелой экспедиции, замышляемой ими. Флибустьеры решили также, что если их предприятие провалится и они будут узнаны, то они скорее поднимут себя вместе с судном на воздух, чем сдадутся испанцам. Впрочем, мы должны признать, что все самые благоразумные меры были ими предприняты со всей тщательностью.

Испанская шхуна, которую Пьер Легран и Филипп захватили некоторое время назад, опять приняла вид испанского судна и даже вернула свое прежнее название «Мадонна», которое Филипп сменил было на «Кокетку». Оснащение было сделано заново, команда надела костюмы матросов кастильского флота. Словом, никогда еще столь сумасбродная экспедиция не была задумана и исполнена с таким блеском.

Флибустьеры, нимало не заботясь об опасностях, хохотали как сумасшедшие, воображая себе розыгрыш, который они задумали провернуть со своими неумолимыми врагами. Подобная шалость была совершенно в духе этих разбойников и весьма забавляла их. Каждый всеми силами старался хорошо разыграть роль, назначенную ему в трагикомедии, которая могла вследствие любой непредвиденной случайности окончиться резней и убийством. Но это соображение не входило в расчет флибустьеров: они хотели и как следует позабавиться, и добиться успеха.

Между тем шлюпка, в которой сидели опытные гребцы, быстро приближалась к шхуне. Мигель Баск, узнавший по мундиру старшего офицера, поставил нескольких матросов возле трапа, и, когда испанец взошел на шхуну, ему были отданы все почести, соответствующие его званию.

Как только офицер, которым был не кто иной, как дон Фернандо д’Авила, бывший губернатор Тортуги, ступил на палубу, перед ним предстал Мигель Баск. Оба церемонно поклонились друг другу.

– С кем имею честь говорить, кабальеро? – вежливо осведомился Мигель.

– Сеньор офицер, – ответил дон Фернандо столь же учтиво, – я – дон Фернандо д’Авила, губернатор города Маракайбо.

– Добро пожаловать, сеньор губернатор, – сказал Мигель с почтительным поклоном.

– Сеньор, – продолжал губернатор, – я узнал шхуну его католического величества «Мадонна», которая вошла в гавань Санто-Доминго в тот самый день, когда я покидал этот город, чтобы отправиться сюда по приказанию его католического величества.

– Вы не ошиблись, кабальеро, эта шхуна действительно называется «Мадонна».

– Об этом мне сказал лоцман, который вел вас и у которого я осведомлялся. Я поспешил приехать, потому что, если не ошибаюсь, у вас на шхуне находится сеньор дон Пачеко дель Аталайя, и я первый хочу его приветствовать с прибытием в наш город.

– Среди наших пассажиров действительно числится граф дель Аталайя, кабальеро. Он сел на нашу шхуну в Санто-Доминго.

– Да, мне сообщили, что он должен был воспользоваться вашим судном, чтобы добраться сюда. Угодно вам, сеньор, представить меня его сиятельству?

– Вот наш капитан, сеньор, – сказал Мигель, указывая на Пьера Леграна, который в эту минуту показался на палубе. – Он будет иметь честь сам представить вас сеньору графу.