Макеевна. Дак лучше в дом иди…

За калиткой слышен голос Вали: «Маке-е-вна!». Лида сильно дергает дверь. Сорвавшись с крючка, дверь распахивается, Лида скрывается в сарайчике, захлопнув за собой дверь. Появляется Валя, несет на коромысле воду.

Валя. Хотела мимо пройти, гляжу, калитка нараспашку, ноги сами завернули. Вода у вас на колодце прямо-таки сахарная. Пила счас, чуть не обпилась. Лекарство – не вода.

Макеевна. Лекарство горькое.

Валя. И горькое, и кислое, и сладкое.

Макеевна. Счас, поди, подерутся там.

Валя. Где?

Макеевна (показала на дверь сарайчика). Там.

Валя. А кто там? Живность какую завела?

Макеевна (прислушиваясь). Не пойму. Тихо… (Стучит в дверь.) Они почему молчат-то?

Валя. Ты про кого говоришь?

Макеевна (шепотом). Звягинцевы там. И Лида, и Николай. Попрятались и молчат. Может, счас выйдут?

Валя. Ой. (Схватила было коромысло, но бросила его и кинулась в дом.)

Макеевна. А ты куда?

Валя. Не выдавай меня! (Исчезла в доме.)

Макеевна (помолчав). Старики-то как с ума сошли, ты посмотри. Счас, однако, мне с двух сторон костылять начнут.

И вдруг из сарайчика и из дома одновременно послышался истошный женский визг. Во двор выскочили Валя и Лида. Не обращая друг на друга внимания, схватили свои коромысла и бросились ими подпирать двери: одна дверь дома, другая – сарая.

Валя. Ой, держите!

Лида. Макевна! Бандит у тебя! Бандит в сарае! За вениками!

Валя. Да где?! В доме он! Под столом! Ноги голые! Ой, скорее! Ой, помру!

Лида. Счас всех нас порубает! Лом! Лом тащите! Там он, в углу!

Валя. Не в углу! Под столом! С голыми ногами! Под столом торчат, я ж видела!

Лида. Я слепая, что ли? Под вениками шубуршится! Рычит… Прямо дуры какие-то… Ну, вон! Вон! Слышу его!

Валя. Дак и я слышу! Шлепает! По горнице ногами шлепает!

Макеевна. Ну и шлепает! Ну и шубуршится! Чего орать-то? Весь поселок ко мне счас во двор сбежится из-за вас.

Лида. Дак не стой! Зови народ-то! Макевна!

Валя. Ой, давай! Подымай население! Макевна! Кого-нибудь зови!

Макеевна. Ну и позову, ну и чего делать будете?!

Лида. Арестуют пусть! Или всех нас посечет!

Валя. Хоть свяжут как-нибудь!

Макеевна. Дак мужики это ваши! Там дядь Саня, а там дядя Коля! Кого арестовывать?! Вязать кого?! Совсем спятили!

Пауза.

Из дома и из сарая слышны крики, стук. Лида и Валя, убрав коромысла, отступили от дверей. Двери распахнулись. На крыльцо дома вылетел и, не удержавшись на ногах, скатился на землю Саня, а из сарайчика вывалился Николай. Валя и Лида с визгом отскочили вглубь двора.

Да что ж вы, екалэмэнэ, так орете! И вправду, поселок сбежится! (Пауза.) Мужиков, вон, перепугали… встать не могут. Эй, орлы, подымайтесь. Чего залегли? Поди, все двери мне с петель посрывали. (Проверяет двери.)

Николай. Поясница, мативо!.. Схватило. Не могу разогнуться. Слышь, Саньк!

Саня. Да я сам-то… Коленку, кажись, зашиб.

Николай. Они, вишь, как резко открыли. Вы че так резко-то?!

Саня. На камень, что ли, угадал… Или на кирпич твой!..

Николай. Какой кирпич, все в сарае. Ох, матушки, и не вздохнуть. Теперь неделю буквой «гэ» жить. (Стоит согнувшись, держась за поясницу.)

Лида (показывая на Саню, Вале). Он почему голый-то у тебя?

Валя. У меня… Мой, вон, согнутый стоит, а это твой костылями сверкает. (Кричит на Саню.) Ты че, совсем совесть потерял?! Тебе че, уже и соседки мало, не удовлетворяет тебя никто, что по одиночкам бегаешь?!

Лида (Николаю, ласково и зловеще). Ты про какие кирпичи счас говорил? Чего у тебя тут в сарае?

Николай. Ох, в глазах темно. Дай подержусь за тебя.

Лида. Макевна, он про какие кирпичи счас чесал? Не в курсе?

Макеевна. Вы токо меня никуда не приплетайте.

Валя. У нее мужики чужие по усадьбе без штанов гуляют, и не приплетайте… Хорошо устроились. (Сане.) Где низ-то твой?

Макеевна (подхватив штаны, идет к Сане). Да вот они! Одевай, дядь Саня; застудишь брякалки свои, а мне опять наговоры хлебать.

Саня пытается надеть брюки, но из-за ушибленной ноги ему это удается с трудом. Все наблюдают.

(Не выдержав, начинает помогать.) Чуяло мое сердце, что не надо связываться… Теперь еще и в проститутки запишут, доиграюсь.

Валя (бросилась к Сане; оттиснув Макеевну, сама помогает мужу). А че тут записывать, когда белыми нитками шито. Все видно.

Макеевна. Какими белыми? Глаза разуй, в обслуживании так не заделают!

Валя. И заделала, и обслужила, спасибо тебе. Давай трудовую, благодарность запишем.

Саня. Валь, ты кого городишь?! Штаны порвал, Макевна зашила, а тут Колька с кирпичами…

Николай. Мативо! Счас кончусь, бабы! Лид, ты это… Слышь, Лид, помассажируй, пощипай как-нибудь! Спину пощипай!

Лида. А где они, Саня?

Саня. Кто?

Валя. Штаны где порвал? Как получилось-то?

Лида. Кирпичи где?

Николай. Какие кирпичи! Об ступеньку он ударился, когда с крыльца летел! На других сваливает!

Саня. Че это я на тебя сваливаю?

Николай. Обещался с Лидией жить, а сам!.. Маневр устроил: без штанов у чужих прохлаждаешься! Улицу нашу позоришь!

Саня. Да я… Да он… В огороде сидел, а тут…

Николай. Растутукался! И хлебный у него в семь часов, когда в девять на самом деле. Ты куда два часа каждый день тратил? По каким дворам шлялся? Кого искал?

Саня. Валь, он че? Лид, он че? (Николаю.) Да ты че-о-о!

Валя. Да он-то «че», а вот где твое «че»!

Николай. И не пыхти, не пыхти! Лучше женам это… прям в глаза смотри! Умеешь шкодить, умей ответ держать! Лидия, вишь, на кого меня променяла!

Лида. А ты чего вдруг выпрямился?

Николай. Меня наглость человеческая из себя выводит, выкручивает всего. Видишь, выкрутила. А согнуться не могу…

Лида. Ну-ка, ну-ка… (Решительно заходит в сарайчик. Вышла, держа в руках по кирпичу.) Сидела же на них и внимания не обратила, даже в голову не пришло.

Николай. Ого! Наши, что ль? А че-то не похожи.

Лида. Как «не похожи»?! И красные, и с дырками, вылитые наши. Макевна, они как тут оказались?