Забор служил границей – отделял переулок, заваленный сломанными тележными колесами, от переулка с мятыми ведрами. Калианец мог побежать налево или направо. Вместо того чтобы выбрать наугад, Адриан замер, задержал дыхание и прислушался. Он понятия не имел, где находится. Они промчались по десятку разных улиц. Вокруг высились четырехэтажные здания с каменными фундаментами и гипсово-деревянными фронтонами. Во влажном, соленом воздухе струился туман, снижая видимость до середины квартала. Единственной зацепкой был знакомый пряный аромат, едкое благовоние, которое курили во многих домах Калиса.

Шлеп-шлеп-шлеп.

Слева.

Адриан пробежал между ведер и вновь оказался на улице, где ему снова пришлось выбирать. Он остановился, прислушался. Ничего.

Он прячется? Долгий бег утомил Адриана. Очевидно, старый калианец тоже выдохся – или сообразил, что вести преследователя к себе домой – плохая идея. А может, просто снял сандалии. Адриан пришел к выводу, что калианец по-прежнему направляется на юг, и медленно, осторожно, стараясь не шуметь, двинулся в том направлении. На перекрестке он обнаружил одинокий фонарь, а с ним – три возможных пути. Впереди виднелись корабельные мачты, черные на фоне звездного неба. Справа над крышами и белоснежным туманом высилась громада собора, подсвеченного снизу фонарями. Слева была одна темнота.

Я бы выбрал темноту, подумал Адриан и побежал по мрачной улице. Сделав несколько шагов, он услышал влажный рвущийся звук. При свете дня, в толпе веселых друзей, этот звук заставил бы его поморщиться, но в незнакомом, темном лабиринте затянутых туманом улиц вызвал содрогание. Адриан обнажил короткий меч. Клинок с тихим звоном вышел из ножен. Что-то сдвинулось. Адриан увидел, как едва заметно сместились тени, однако сопровождавший это движение резкий шорох мог издать напуганный олень. Что-то дернулось, упало – и наступила тишина.

Адриан решил, что жертва снова пустилась в бега, и быстро свернул за угол. Споткнулся и упал. Ударился о твердую мостовую левым плечом и коленом, охнув от пронзившей бедро боли. Костяшки пальцев врезались в камни, и Адриан выпустил меч. Он машинально перекатился вбок, одновременно подхватив оружие, и поднял клинок, готовясь отразить нападение.

Рядом никого не было.

Адриан лежал на земле в темном переулке, чувствуя себя идиотом. Рука пульсировала, колено болело, плечо ныло. Он вновь затаил дыхание и прислушался, но уловил только далекий звон колоколов собора.

Следует признать, что я его упустил.

Ройс до конца дней будет напоминать ему об этом фиаско. Даже старика не смог догнать?

Злой и разочарованный, Адриан посмотрел на предмет, из-за которого упал. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что перед ним. Это было настолько лишено всякого смысла, что он вздрогнул.

В трех шагах позади Адриана распростерся на влажной мостовой калианец. Адриан узнал его по бордовому балахону, зеленому шарфу и коробке. Не по лицу, потому что лица у него больше не было.

Ройс спрыгнул с крыши четырехэтажного здания и приземлился на шиферную черепицу дома на противоположной стороне улицы. Добежал до конька и помчался вдоль него. Ловкая фигура в темном плаще с капюшоном сломя голову неслась впереди. Не спускаясь на землю, Ройс вслед за жертвой покинул тесный гномий квартал и направился в центр города. Колокольня собора разразилась зловещим водопадом нот, обеспечивая музыкальное сопровождение драме, которая разыгрывалась под ночным звездным небом.

Здания стояли вплотную друг к другу, и путешествие по крышам не представляло особого труда. Однако жертва произвела впечатление на Ройса. Она явно любила высоту. Человек был стремительным, подвижным и ловким. Когда соперник выбрал бегство по крышам, Ройс испытал головокружительное ощущение триумфа. Жертвы редко были столь покладисты. Вместо того чтобы попытаться скрыться в незнакомом лабиринте городских улиц, этот парень поступил как птица, нырнувшая в океан, пытаясь сбежать от акулы. Однако вскоре триумф Ройса сменился возбуждением: он увидел неожиданный вызов. К его изумлению, эта птичка умела плавать.

Впереди намечались неприятности. Легкие прыжки закончились. Дальше лежала еще одна широкая уличная пропасть, а на той ее стороне – отвесная стена намного более высокого здания.

Ройс ждал, что жертва сбавит темп, засомневается, вернется обратно или слезет вниз. Все это дало бы Ройсу возможность сократить дистанцию до смертоносной. Однако птичка вновь повела себя неожиданно. Добравшись до края крыши, человек не притормозил и не остановился, а, разбежавшись, прыгнул на стену высокого здания. В стену он не попал, но разбил окно и сорвал занавеску. Следом за ним Ройс нырнул в узкую дыру, обрамленную осколками стекла. Он надеялся найти свою птичку на полу, запутавшейся в занавеске, истекающей кровью от порезов. Но обнаружил лишь усыпанную осколками ткань и поскрипывающую распахнутую дверь.

Ройс вскочил, метнулся за дверь и побежал по очень странному коридору. Он едва не врезался в рыцаря, прежде чем сообразил, что это пустые доспехи, сжимавшие в одной из латных рукавиц копье. Ройс оказался на внутреннем балконе, огибавшем огромный четырехэтажный зал. Здание пустовало. Это было общественное учреждение, и в столь поздний час здесь царила темнота, которую разгонял только свет уличных фонарей за окнами. Внизу раскинулся целый музей: статуи на пьедесталах, книги, музыкальные инструменты, орудия, даже одетые набивные манекены. В центре стояла огромная колесница и два чучела белых лошадей. Часть одной стены покрывала фреска, она изображала невероятно величественный город, озаренный безупречным летним солнцем. На другой стене были картины в вычурных рамах. Диковинки свисали даже с потолка. Внимание сразу привлекало массивное, напоминавшее дракона существо, подвешенное на цепях над центром зала. Тварь была огромной, но ненастоящей. Судя по всему, ее сделали из раскрашенной ткани, натянутой на деревянную раму.

Отвлекшись на странности этого места, напоминавшего лавку древностей, Ройс потерял несколько секунд. Потом услышал звук бьющегося стекла. Заметил человека, который разбил окно на дальней стороне зала, и помчался к нему по балкону. За окном стена отвесно обрывалась. Жертва исчезла.

Подъем был сложным. Размер многих выступов не превышал кончика пальца, однако птичка легко одолела эту преграду. Ройс миновал только половину пути, а жертва уже выбралась на крышу. Через мгновение в Ройса полетела черепица. Первая пронеслась совсем близко и разбилась о стену слева от его лица. От второй Ройсу пришлось увернуться, и она просвистела мимо. Сверху летели новые снаряды.

Ройс прыгнул и уцепился за водосточную трубу. Она напоминала злобную зубастую собаку, которая щерилась, высунув длинный змеиный язык. Ройс обхватил горгулью за шею. Очередная черепица врезалась в его сапог. Удар был болезненным. Будь это голова, он бы упал. Следующая черепица была нацелена выше. Ройс сумел схватить ее, свесившись на одной руке с собачьей головы. Его противник смело оседлал конек. Восходящая луна подсвечивала сзади хлопавший на ветру плащ. Поднятый капюшон оставлял открытым только нос, часть щеки и подбородок.