— О, да. Воистину, и я не ошибся, с самой первой нашей встречи я почувствовал эти жуткие метаморфозы в нём. Послушай, Высочество, что тебе известно о драконах?

Эйман смотрел на барельеф драконьей головы, что никогда не покидал собственного поста и всегда стоял на страже покоя наследника престола. Сэль тоже окинул эти выпуклости и впадины прохладным взором, затем уселся бок о бок с магом, вытянул вперёд ноги и заговорил:

— Каких именно драконах? Тех, что когда-то жили в Элисир-Расаре?

— О драконах вообще.

— Ну, у них острые зубы, когти и крылья, а ещё они способны опалять противника огнём. Их тела покрыты чешуёй, однако гривы состоят из перьев, а головы как правило венчают рога или кожистые гребни, а ещё у них имеется длинный хвост.

— Крылья, когти и хвост, это, конечно, весьма примечательные детали, однако они есть далеко не у всех драконов. По большей части, эти твари выделяются тем, насколько легко им уступают потоки майна.

— Да, их кровь полнится майном, — подтвердил юноша. — Поэтому она ядовита. Во всяком случае, так считается. Почему… ты спросил, Эр?

— Его Высочество всегда проявляет мудрость и чуткость. Быть может, он прежде слышал нечто о Зверях Шарга?

— Об этих исполинских червях, якобы стражниках источников с либбо? Они вовсе не походят на приличных драконов, — хмыкнул наследник.

— На приличных, может, и не походят, однако в общих чертах малым отличаются от «истинных» драконов. Когда-то давно, когда Ассалгот ещё только-только осваивался всеми разумными существами, и смертными и бессмертными, драконы по праву считались одними из ниедов. Они тоже обладали трезвым рассудком, чувствовали многое и переживали обо всём, у них наличествовало то, что принято нынче величать душой. Однако потом, со сменой эпох, драконы обезумили от магии, которая проистекала в них. Они измельчали, одичали и превратились в рядовых животных, на которых в Мирсварине даже ведут охоту ради вкуснейшего мяса…

Сэль выпучил глаза от удивления, но перебивать рассказчика не взялся.

— Впрочем, речь не о том, мой принц. Сейчас остались лишь белые драконы, они застряли где-то на перепутье между бессмертными происхождениями и обычными земными тварями, которые живут своим природным естеством. При помощи чар они способны навлекать на собственные тела наваждение человеческой плоти, и порой даже вращаются в высших кругах власти, только им по-прежнему милее ухабистые скалы и утёсы гор, нежели города и сёла. Так вот, Звери Шарга не многим от них отличаются, за исключением внешнего вида. Их массивные тела тоже поддерживаются магией, а в жилах течёт первобытный майн. Эти гигантские змеи — не просто разумные создания, нет, гораздо больше. Звери Шарга — это хранители стихий, поддерживающе небеса и землю, стерегущие огонь и воду, уравновешивающие либбо, тэсе’ра и кси. Либбо призвало их на службу и изменило облик до неузнаваемости, перекроило тело и разум. Вот такие вот метаморфозы ждут твоего двоюродного дядю, наследник. Каждый исток либбо ищет себе хранителя, и от его зова невозможно укрыться. Долгие тысячелетия либбо спало в недрах Ассалгота, так долго, что некоторые из бессмертных начали думать, будто оно ушло навсегда. Но теперь либбо пробудилось, и ищет новых стражей для себя. Три столпа мироздания всколыхнулись, а энергии пришли в движение.

Эр растянул губы в довольной ухмылке так, будто он желал приложить к этому землетрясению руку, и намеревался лично раскачать опорные столбы вселенной.

— Но не бывает правила без исключения. И я только одно существо знаю, коему удалось сбежать из сферы влияния своего источника. Оно стало поистине могучим и бессмертным, но совершенно одиноким. Ему нет больше ровни в Ассалготе. Триждывеликий, и Вселяющий страх…

— Что? — принц недоумённо посмотрел в глаза Эра. — Что ты пытаешься этим сказать? Что невозможно одолеть Зархеля и моё королевство обречено?

— Я пытаюсь сказать, что нет нужды одолевать Зархеля. Имеет смысл смиренно подождать, позволить природе проделать всю грязную работу за нас.

— И… что будет дальше? Зархель превратится в настоящего дракона? В такого, призраками коих полнятся наши легенды и предания? Поселится на горе из янтаря и навсегда укроется в своём секретном логове? Это…

Сэль нахмурился, прижимая указательный палец к губам. Ни раз он слышал истории о стародавних временах, когда лазурные небеса Элисир-Расара бороздили полнокровные драконы, однако принц даже не подозревал, что всё могло обернуться подобным образом.

— Это невероятно! — наконец, воскликнул наследник престола.

Он с ногами забрался на постель, встал на колени, вцепился в кафтан Данаарна и начал трясти его за плечи.

— Нам нужно донести эти сведенья до ушей донгов и волшебных гебров! И королевы-матери! Должно быть, она в опасности…

— Донести? — перебил юношу Эр, надменно поведя бровью в сторону. — И кто поверит тебе на слово, Высочество? Ты с трудом доверился мне, хотя степень твоего безрассудства просто не поддаётся осмыслению. Как думаешь, что ответят донги и гебры, эти узколобые и закостенелые благородные мужи, когда услышат из твоих уст столь сомнительную историю? Они на смех тебя поднимут, решив, что в моей растлевающей компании ты заразился безумием и сам стал невменяемым. Решат, что я тебя развратил.

Эр вырвался из хватки Его Высочества и бойкой походкой отправился к окну. Сэль тут же почувствовал, как изменилась атмосфера, и в опочивальнях принялись сгущаться краски. Демон-оборотень стоял перед наследником, выпрямившись во весь рост и заложив руки за спину, он по привычке чуть-чуть склонял голову на бок и отводил её назад, однако юноша явственно ощущал какие-то новые и необычные подвижки в собеседнике.

— И что же Зархель теперь хочет? Что он жаждет заполучить? — тихо и тревожно проговорил Сэль, и, хоть Эр на него и не смотрел, он всё равно прекрасно разумел, что принц уже сам предвидел дальнейшее развитие. — Корону?

— Зархелю не нужна больше земная корона, он считает, что за ним сияет божественный нимб из золота, — мрачно изрёк Эйман.

— Тогда… что это? Что ему нужно? Золото? Власть? Признание народа?

Эр резко обернулся и покровительственно взглянул на принца. К сожалению, единственное, что маг мог ответить от чистого сердца своему подопечному, прозвучало бы весьма неутешительно, если не сказать больше — оскорбительно. Потому что это было слово «ты».

Зархеля изнутри разрывали странные желания и стремления, и, действительно, ничего он сейчас не хотел заполучить столь же отчаянно в собственные владения, как Его Высочество наследного принца. Только почему-то советник не собирался применять для этого грубую силу, напротив, он планировал с помощью хитрости или уговоров склонить мнение Сэля в нужную сторону. Наверное, иной расклад не устроил бы