— Которому недостает мозгов, и восполнение этого пробела ложится на меня, — вздохнул Крюпп. — Увы, Коллю такого не понять. Ему подобные материи чужды.

Колль, не слушая толстяка, наклонился к Крокусу.

— Тебя удивляет, зачем я вырядился в доспехи, — громко прошептал он. — По одной простой причине: Крюпп у нас за главного, а когда Крюпп за главного, я не чувствую себя в безопасности и должен надлежащим образом подготовиться к обороне. Случись что, я буду вас всех защищать.

Он горделиво выпрямился.

— Такое уже случалось. Правда, Крюпп?

— Выходит, мы будем нести здесь дозор? — спросил Крокус

— Это мы поймем, когда увидим, за чем надо следить, — ответил ему Муриллио и кивнул в сторону восточной гряды холмов.

Крокус молча сощурился.

— Так это же Гадробийские холмы. Скажи, Муриллио, мы никак будем высматривать… давние слухи?

Муриллио неопределенно пожал плечами.

— Да, мой юный друг, — отозвался Крюпп. — Слухи и слухи о слухах. Я рукоплещу твоей проницательности… Кстати, куда подевался кувшин? Жажда Крюппа безмерно возросла.

Печаль, не особо торопясь, вышла через городские ворота и двинулась вдоль по Трясучке. Следить за Крокусом было проще простого, для этого даже не требовалось держать парня в поле зрения. Крокус и Крюпп успели отъехать от Перетряса не более чем на лигу. С ними вместе ехали еще двое. Все они двигались достаточно медленно и лениво.

Печаль не знала подробностей их миссии, но сама миссия, конечно же, была связана с судьбой Даруджистана. Скорее всего, все четверо (каждый по-своему) являлись опытными лазутчиками. Этому щеголю Муриллио ничего не стоило втереться в круги знати, корча из себя робкого и застенчивого. Великолепные качества для шпиона! Раллик, хотя он и не поехал с ними, был глазами и ушами внутри гильдии ассасинов. Тоже неплохо. Крюпп якшался с ворьем и прочими сомнительными личностями и, как рыба в воде, чувствовал себя в тех местах, где слухи рождаются и вырастают со скоростью сорной травы. Ну а тот, кто ехал на коне, когда-то явно служил в армии и сейчас взял на себя защиту остальных.

Казалось бы, неплохое окружение, чтобы оберегать Крокуса. Только им все равно не уберечь парня. При отсутствии Раллика ее задача значительно упрощалась.

Помимо этих мыслей в мозгу Печали шевелилось слабое предчувствие, что четверка лазутчиков движется навстречу опасности. Опасности, которая грозила и ей тоже. Когда Перетряс остался позади, Печаль прибавила шагу. Убедившись, что рядом никого нет, она открыла магический Путь Теней и скользнула туда.

Адъюнктесса не видела ничего, кроме холма, к которому они приближались. Его поросшая травой вершина терялась среди других, более высоких холмов. На склоне, в проплешинах между валунами, росло несколько чахлых и корявых дубов. Круглая, приплюснутая вершина также была щедро усеяна камнями.

Высоко в сером влажном небе кружили вороны, казавшиеся с земли черными песчинками. Тул шел впереди, избрав прямой и короткий путь к подножию. Лорна ехала верхом, вжимаясь в седло. Ей почему-то было очень неуютно в окружающем мире. Дневной зной делал ее вялой, и вместе с вялостью движений она ощущала досадную вялость в мыслях. Но опонны здесь были ни при чем. Лорне казалось, что сам воздух вокруг напоен ужасом. Ее не оставляла мысль: они с тлан-имасом делают страшную, непоправимую ошибку.

Адъюнктесса разгадала замысел императрицы. Ласэна намеревалась швырнуть джагатского тирана в руки злейшего врага империи, доверив Аномандеру Рейку его уничтожение. По-видимому, императрица думала, что потом малазанцы легко уничтожат и самого Сына Тьмы… Здесь, среди Гадробийских холмов, честолюбивые замыслы Ласэны выглядели нелепыми и опасными.

Тул добрался до подножия холма и теперь ждал Лорну. Рядом с тлан-имасом она заметила серый камень, выступавший из земли не более чем на десять дюймов.

— Вот указующий камень, который мы искали, — сказал ей тлан-имас.

Лорна недоверчиво сощурилась.

— Неужели он так разрушился? — удивилась она.

— Камень ничуть не разрушился, — возразил ей тлан-имас. — Он стоял здесь еще до ледяного покрова, надолго сковавшего эти земли. Он стоял, когда на месте Ривийской равнины плескалось внутреннее море, от которого нынче осталось лишь Лазурное озеро. На самом деле, адъюнктесса, камень этот выше нас обоих, вместе взятых. То, что ты принимаешь за твердую породу, является глинистым сланцем.

Лорну поразили сердитые нотки в голосе тлан-имаса. Она спешилась и стреножила лошадей.

— Мы здесь надолго? — спросила она.

— На всю ночь. С рассветом я открою Путь.

С небес долетали негромкие крики воронов. Задрав голову, Лорна следила за кружением птиц. За дни путешествия она привыкла к их присутствию в небе.

Тлан-имас замер, безотрывно глядя на указующий камень.

Лорна занялась приготовлением к ночлегу. На склоне холма нашелся хворост для костерка. Сучья были сухими и не слишком дымили. Хотя Лорна и знала, что, кроме них с Тулом, здесь никого нет, осторожность вошла у нее в привычку. В сумерки она поднялась на вершину самого высокого из окрестных холмов. Оттуда открывался вид на несколько лиг вокруг. Цепь холмов тянулась к югу, сливаясь с горизонтом. К востоку они уступали место степным просторам Катлинской равнины, пустынной и лишенной каких-либо признаков человеческого жилья.

Лорна повернулась в противоположную сторону. Лес, который они обогнули несколько дней назад, все еще темнел жирной полосой, уходящей к Талинским горам. Усевшись на камень, адъюнктесса стала дожидаться наступления темноты. Она мысленно призналась себе, что не хотела бы увидеть где-либо светящуюся точку костра.

Вечер не принес с собой ожидаемой прохлады. Разминая затекшие ноги, Лорна ходила взад-вперед по вершине холма. На нем, точно шрамы на теле, виднелись следы давнишних раскопок. Лорна нашла и другие следы, говорившие о стоянках гадробийских пастухов. Южный склон холма был сильно перекопан, но копавшие не искали курган. Адъюнктесса натолкнулась на остатки древней каменоломни. Оказывается, под мягкой сланцевой глиной был скрыт темно-коричневый пласт кремня.

Лорне стало любопытно, и она спустилась в пещеру, оставшуюся от каменоломни. Дно пещеры устилали мелкие осколки кремня. Присев на корточки, адъюнктесса выбрала один из них и принялась разглядывать. Она держала в руках… наконечник копья, которому умело были приданы нужные очертания. Лорна сразу же подумала о халцедоновом мече Тула. Ей не требовались дальнейшие доказательства. Люди и впрямь произошли от тлан-имасов, унаследовав их мир и ремесла.

И Малазанская империя тоже была частью общего наследия, вошедшего в плоть и кровь нынешних людей. Однако наследие могло легко оказаться проклятием. Суждено ли людям повторить судьбу тлан-имасов? Неужели и у них нет сейчас иного смысла жизни, как только нескончаемые войны? Неужели и люди безропотно пошли бы в рабство к бессмертным?