– В таком случае я оглашаю его здесь, перед лицом всей моей знати, – продолжал Салензий Олл. – Уже год, как на троне рядом со мной не сидит королева. Я решил взять в жены ту, которая справедливо считается самой прекрасной женщиной на Барсуме, и никто не осмелится отрицать истинность этого утверждения! Люди Окара, обнажите мечи и приветствуйте Дею Торис, будущую королеву Окара. К концу положенных десяти дней она сделается женой Салензия Олла.

Все обнажили мечи и по старинному обычаю высоко подняли их над головой.

Но в эту минуту Дея Торис соскочила с трона и, высоко подняв голову, закричала звонким голосом, заставившим замолкнуть приветственные крики:

– Я не могу быть женой Салензия Олла, потому что я уже жена и мать. Джон Картер, мой муж, еще жив. Я знаю, что это так! Я сама слышала, как Матаи Шанг рассказывал своей дочери Файдоре, что он видел моего мужа в Каоре при дворе Кулана Тита. Джеддаки не берут в жены замужних женщин, и Салензий Олл не захочет нарушить закона!

Салензий Олл злобно посмотрел на Турида.

– Так вот сюрприз, который ты приберег для меня? – вскричал он. – Ты меня уверял, что между мною и этой женщиной нет препятствий, которых нельзя было бы легко устранить. Что это значит? Что ты можешь сказать?

– А если я отдам в твои руки Джона Картера, о Салензий Олл, не будешь ли ты доволен и не найдешь ли ты, что я сделал больше, чем обещал? – вкрадчиво спросил Турид.

– Нечего валять дурака, – заорал взбешенный джеддак, – я не ребенок, чтобы со мной играли!

– Я говорю как человек, который знает наверняка, что сможет исполнить обещанное!

– Тогда найди мне Джона Картера, найди мне его в течение десяти дней, или тебя самого ожидает то, что я приготовил бы ему, будь он в моей власти, – сказал джеддак, грозно хмуря брови.

– Тебе не нужно ждать десять дней, Салензий Олл, – ответил Турид и, внезапно повернувшись ко мне, указал на меня пальцем и воскликнул: – Вот стоит Джон Картер, муж Деи Торис!

– Дурак! – зарычал Салензий Олл. – Идиот! Муж Деи Торис – белый человек, а этот такой же желтый, как я! Лицо Джона Картера гладкое – Матаи Шанг описал мне его, а у этого пленника борода, как у любого окарца! Живо, стража, бросьте черного безумца в подвал! Пусть он заплатит жизнью за то, что осмелился шутить над вашим правителем!

– Подождите! – закричал Турид и, прежде чем я успел что-то сделать, подскочил ко мне, сорвал мои бороду и парик, обнажив гладкую белую кожу и черные коротко остриженные волосы.

В тронном зале поднялся невообразимый шум. Воины с обнаженными мечами теснились, думая, что я замышляю убийство джеддака джеддаков. Другие толпились и давили друг друга из любопытства, чтобы взглянуть на человека, имя которого гремело от одного полюса до другого.

Когда моя личность была раскрыта, Дея Торис в изумлении вскочила. Раньше, чем кто-либо смог помешать ей, она пробила себе дорогу сквозь толпу вооруженных воинов и через мгновение стояла передо мной с протянутыми руками. Глаза ее сияли невыразимой любовью.

– Джон Картер! Джон Картер! – воскликнула она, когда я прижал ее к своей груди.

И тут я понял, почему она отреклась от меня в дворцовом саду. Каким я был простофилей! Она просто не узнала меня из-за искусного грима! Она меня не узнала, а когда увидела, что какой-то желтокожий лезет к ней с объяснениями в любви, оскорбилась и пришла в страшное негодование.

– И это ты, – шептала она, – говорил со мной из башни! Но как я могла предположить, что под страшной бородой и желтой кожей Окара скрывается мой любимый виргинец!

Она называла меня «мой виргинец», зная, что мне нравится слышать название моей страны, и это слово звучало в тысячу раз прекраснее, когда произносилось ее милыми устами. Теперь, когда после стольких лет я вновь услышал это ласкательное прозвище, глаза мои наполнились слезами и голос дрогнул от волнения.

Но только одну минуту я прижимал к груди свою возлюбленную. Салензий Олл, дрожа от ревности и злобы, протискивался к нам.

– Вяжите этого человека! – приказал он воинам, и сотня грубых рук оторвала меня от Деи Торис.

Счастье для придворных Окара, что Джон Картер в тот миг был безоружен! Но все же многим из них пришлось почувствовать тяжесть моего кулака, пока я пробивался к трону, куда Салензий Олл утащил Дею Торис.

У самых ступеней трона, однако, я пал под натиском полусотни врагов. Но раньше, чем я потерял сознание, до меня долетели слова Деи Торис, которые вознаградили меня за все страдания. Стоя перед гигантским тираном, который пальцами вцепился в ее руку, она указывала туда, где я боролся один против сотни воинов.

– Неужели ты думаешь, Салензий Олл, – вскричала она, – что я, жена такого человека, как он, позволю обесчестить его память, даже если он тысячу раз умрет, и выйду замуж за низшего смертного? Существует ли в мире другой такой человек, как мой муж? Существует ли другой такой человек, который пробился бы через всю планету, сражаясь с дикими животными и людьми из-за любви к женщине? Я, Дея Торис, принадлежу ему навсегда. Он за меня сражался и завоевал меня. Если ты храбр, ты должен уважать его храбрость. Сделай из него раба, если хочешь, но пощади его жизнь! Я соглашусь лучше быть женой такого раба, как он, чем королевой Окара!

– Ни королева, ни рабыня не осмеливаются приказывать Салензию Оллу, – ледяным тоном ответил джеддак джеддаков. – Джон Картер умрет естественной смертью в яме Изобилия, и в этот день ты станешь моей женой.

Я не слышал ее ответа, потому что потерял сознание. Когда я пришел в себя, у меня сильно болела голова. Тронный зал уже опустел, и только несколько стражников стояли возле меня. Увидев, что я открыл глаза, они начали тыкать в меня мечами и приказали встать. Затем меня повели по длинным коридорам во внутренний двор. В середине двора была глубокая яма, возле которой стояли другие стражники, ожидавшие меня. Один из них держал в руках длинную веревку, которую он начал разматывать при нашем приближении.

Мы были на расстоянии пятидесяти футов от этих воинов, когда внезапно я почувствовал странную пульсацию в одном из пальцев руки. В первую минуту я не знал, чем это объяснить, но затем вспомнил о кольце Талу, джеда Марентины. Я бросил взгляд на группу людей, к которым мы приближались, и немедленно поднял левую руку к лицу, чтобы кольцо было