Даша в ужасе уставилась на этого человека, хотя нет, человеком не был. Изверг, извращенец, изувер… Боже, и когда-то она спала с ним. Да еще по собственному желанию. С убийцей. Паника подступила к горлу, чувство полной беспомощности сковало все члены ее тела. Она была в руках маньяка, и помощи не откуда было ждать. Беляева мысленно начала молиться. В этой ситуации только это она и могла делать. Даша чувствовала себя мотыльком, попавшим в сети прожорливого паука. Страх, паника, ужас. Все переплелось в единый клубок, который мешал думать, чувствовать, шевелиться. Девушка была в оцепенении. Огромными глазами она смотрела на довольного Вадима, который принялся деловито расстёгивать ее рубашку. Беляева не могла понять, что вообще происходит, пока холодный воздух не коснулся беззащитной кожи живота, отрезвляя, давая понять, что ее время на исходе. Тогда-то чувства вышли на волю, вызывая приступ истерики. Неконтролируемой, заставляющей вырваться, заставить прекратить. Она била связанными ногами по лежанке, извивалась всем телом, мотала головой в разные стороны и орала во всю глотку.

— Пусти меня! Отпусти! Не хочу! Не желаю! — слова лились сплошным потоком, а Даша все кричала, умоляла и требовала, чтобы ее отпустили, пока Вадим не закрыл ей рот рукой, сильно сдавливая, практически не давая дышать.

— Заткнись, сука, — прошипел потенциальный насильник, — не выделывайся. Мы с тобой через это уже проходили. Не строй из себя недотрогу, киска! Вы все одинаковые, при должном нажиме сами с удовольствием раздвигаете ноги! Ты такая же, как и Лана, все те же уловки и игра в недотрогу. А на самом деле только и ждешь, чтобы тебя, как следует оттрахали. Видно, Воронова тебе мало. Может, молва врет на счет его способностей в сексе? Ты ведь в прошлый раз пошла искать удовлетворение на стороне. Расслабься и получай удовольствие, сучка! Или может, ты любишь боль?

Дарья замычала что-то ему в руку, но он не обратил на это внимания и просунул свободную руку в ее рубашку, накрыл ладонью грудь через бюстгальтер и сильно сжал, причиняя боль и заставляя девушку захныкать.

— У тебя такая нежная, бархатная кожа, — прошептал Вадим. — Мне будет очень приятно усеять эту красоту синяками. Они будут просто прекрасно смотреться на твоей коже, киска.

Его рука спустила чуть ниже, под грудь. Пальцы легким движение прошлись по коже. Резкая боль заставила взвыть Дашу, когда эти пальцы с силой ущипнули ее, оттягивая кожу, будто бы Вадим хотел отодрать кусок кожного покрова от нее.

— Тебе же приятно, киска? — прошелестел Вадим над ее ухом, облизав щеку. — Тебе же нравиться грубо и больно, ты получишь это в полном размере. Тебе будет очень больно…

Даша захотела закричать, но его рука надежно зажимала ее рот, не давая издать и звука. Она была абсолютно беззащитна. Беляева чувствовала дикий неконтролируемый ужас. Казалось она вот-вот потеряет сознание, но видно забытье стало бы слишком большой милостью, потому что она всё ещё находилась в сознании, полностью понимая, что с ней делают и что с ней еще сделают.

— Мне понадобятся обе руки, киска, — пришел к выводу ее истязатель, когда не смог дотянуться до ее джинсов, которые вознамерился снять. Стоило его руке освободить ее губы, девушка сразу же заорала, как резанная, призывая на помощь, хотя понимала, что от этого будет мало толку.

— Заткнись, — проорал Вадим и отвесил сильную пощёчину, заставляя замолчать ее. Даша закашлялась, ощущая вкус крови во рту. Из-за удара она сильно прикусила щеку изнутри.

После того, как ее накачали неизвестно чем, самочувствие было ужасным, но после того, как Беляева получила удар по лицу, она поняла, что такое настоящая головная боль. Казалось, кто-то засунул маленький, но громкий гонг ей в голову и ударил по нему со всей силы. Глаза с минуту вообще ничего не видели. Казалось, ее поместили в какую-то жидкость, она ничего не видела и не слышала, но чувствовала. Холодные пальцы сжали ее шею, перекрывая кислород. Вадим что-то говорил, но она не слышала. Вадим взбесившись, что его слова не производят никакого эффекта, схватил ее за волосы и укусил в губы. Собственная кровь заполнила ее рот, а Вадим насиловал её губы, причиняя боль, наказывая. Когда он отстранился, Дарья начала отплевываться от крови, заодно пытаясь избавиться от ощущения его омерзительных губ.

— Зря ты это сделала, киска, — донеслось до нее, будто сквозь вату. Зрение постепенно стало восстанавливаться, хотя всё казалось размытым. — Мы с тобой просто играем….

Даша почувствовала, как ей завязывают рот. Она попыталась мотнуть головой, но сильнейший приступ боли заставил ее пожалеть о том, что она сделала. Руки Вадима в это время уверенно и деловито завязали какую-то грубую веревку, смахивающую на канат, только чуть тоньше. Даша подумала о том, что делал он это настолько профессионально, что практически не оставалось сомнений в том, что Лана стала его не единственной жертвой. Этот садист, наверняка, развлекался тем, что похищал девушек и мучал их. Ему нравились власть и боль… Они делали его властелином, хотя на самом деле он являлся простым моральным уродом. Но в руках этого урода теперь находилась жизнь Даши.

Закончив с работой по лишению жертвы возможности издать хотя бы звук, Вадим встал возле девушки и медленно провел масляным взглядом по ее телу. От этого взгляда девушка задрожала, но не от похоти и страсти, а от страха и отвращения.

— Ну-ну, легче будет это сделать в тишине, — прогнусавил он, — хотя от такого звукового сопровождения я бы не отказался. Но Бес запретил мне тебя трогать, а я не хочу, чтобы он мне помешал в самом разгаре нашего с тобой веселья.

Дальше начался медленный тихий ужас и полное осознание своей беспомощности. Вадим порвал черный бюстгальтер, одетый на ней и стал издеваться над ее грудью, по-другому просто не скажешь. Он выкручивал, сжимал, кусал со всей силы, оставляя следы на ее теле, будто бы пытался впечатать в неё следы насилия, заявляя кто именно это сделал. Даша в какой-то момент отрешилась от происходящего, будто бы наблюдая со стороны. Ей стало всё равно, что с ней делают. Беляева просто лежала, не двигаясь и не реагируя на происходящее. Мозг вяло обрабатывал получаемую информацию, а девушка лишь и могла думать о том, что сделает Виталий с этим уродом, когда вызволит ее. Если конечно вызволит. Дарья почему-то была уверенна, что Вит ее вытащит отсюда и отомстит этому сукиному сыну за всё. Беляевой бы выжить и дотерпеть до того момента, когда Вит разберется с Вадимом. Только ведь… Что потом? Эта мысль ее напугала больше, чем любые пытки и боль, которые мог ей причинить Вадим. Вдруг после всего Виталию она станет противна… Слеза скатилась по щеке. Она не плакала все это время, пока Вадим над ней издевался, но одна мысль, что Воронов отвергнет ее, вызывала боль в стократ сильнее любой физической. А ведь Вит не знал, что именно с Вадимом она ему изменила когда-то. Что будет, когда он узнает?

Именно в этот момент в давящей тишине подземелья послышался звук раскрываемой молнии. Молнии на ее джинсах. Чувство бессилия билось маленькими потоками в ее крови, слезы потекли с новой силой, но сделать она ничего не могла, когда его рука проникла под джинсы, чтобы помассировать ее плоть.