— Дело не в этом, — тихо сказала девочка. — О, мама, прошу тебя, отправь меня летом в монастырь! Мне будет тяжело расстаться с тобой, но лучше я буду служить Богу.

Мадлен была потрясена. Она взяла руки Акали в свои ладони.

— Ты ведь хотела стать учительницей, дитя мое! Постричься в монахини — это очень ответственное решение. Твоя вера должна быть непоколебимой.

— Я много об этом думала. Я хочу отправиться к сестрам Нотр-Дам-дю-Бон-Консей, в Шикутими.

— О! Моя бедная малышка, ты будешь жить отрезанной от мира, от своих друзей и от меня, а ведь я так тебя люблю! — с сожалением произнесла индианка.

— Насколько я знаю, монахини тоже могут быть учительницами.

Мадлен пыталась понять причину такого решения. Она начала опасаться, что случилась какая-то трагедия, о которой никто не знал.

— Скажи, Акали. Пьер Тибо совершил над тобой насилие, когда приходил сюда летом? Ты была в таком состоянии! Возможно, ты просто не решилась мне об этом рассказать? Или ты поддалась Делсену?

Акали возмущенно выпрямилась. Она с изумлением уставилась на свою приемную мать.

— Я поддалась Делсену? Да никогда! И с Пьером Тибо ничего не было. Такие мужчины, как они, мне противны, поэтому я не хочу больше с ними встречаться. По крайней мере, в стенах монастыря я смогу вести целомудренную и спокойную жизнь.

— Я мечтала о таком существовании после смерти моей маленькой дочки… Но, начав заботиться о близняшках Эрмин, я передумала. Я не могла оставить этих двух младенцев, которых послала мне сама судьба. Наблюдая, как растут Лоранс и Нутта, я в определенной степени познала радости материнства. Потом я встретила тебя, Акали, и ты подарила мне много счастья. Зачем тебе покидать меня? Я надеялась, что однажды ты выйдешь замуж и я стану бабушкой! Не нужно из-за тех, кто лишен чести и нравственности, считать плохими всех мужчин. Разве тебе не хочется в кого-нибудь влюбиться?

Акали посмотрела на Мадлен с отчаянием в глазах.

— Я уже влюбилась, — шепотом призналась она. — И поэтому я плохая, мама, очень плохая!

— Боже мой! Кто он? Назови мне его имя. Где ты с ним познакомилась? И в чем твоя вина, девочка моя?

— Он никогда не сможет меня полюбить…

Внезапно Мадлен озарила догадка.

— Людвиг?

Акали молча кивнула, сгорая от стыда. Индианка отвела задумчивый взгляд. Стоило ли принимать это всерьез? Ее дочь жила рядом с молодым немцем уже несколько месяцев и, возможно, принимала вполне естественную симпатию за настоящую любовь.

— Он словно ангел, спустившийся с небес, — с жаром продолжила девочка. — Я чувствую, что он добрый и щедрый. Когда он мне улыбается, я словно попадаю в рай.

— Безусловно, Людвиг красивый мужчина, но, главное, он обладает ценными качествами, которые могли тебя ослепить. Он верный, нежный, приветливый. Однако это спутник Шарлотты. Они скоро поженятся. Ты не должна мечтать о нем, не должна кокетничать в его присутствии.

— Я все это знаю, — всхлипнула Акали, сгибаясь пополам, с мокрым от слез лицом. — И поэтому хочу отправиться в монастырь как можно раньше. Мама, я плохая, потому что во время родов, когда на свет появлялся Томас, я думала о чем-то ужасном… Я слушала, как кричит Шарлотта, и говорила себе, что, если она умрет, Людвиг останется один с двумя маленькими детьми, и тогда я помогу ему, буду его поддерживать. Я представляла, что через несколько месяцев, может быть, даже лет он в итоге меня полюбит. И с тех пор мне стыдно, мне так стыдно!

На этот раз Мадлен действительно расстроилась. Она печально взглянула на свою дочь.

— Этого стоит стыдиться, — наконец произнесла она. — Акали, ты должна быть благоразумной, иначе нам обеим придется отсюда уехать, а мне это причинит слишком много боли. Я живу рядом с Эрмин и Тошаном уже много лет. Благодаря им у меня появилась семья, и эта семья приняла тебя как свою. Не будь неблагодарной!

— Прости меня, мама, прошу тебя. Я так тебя люблю! Не рассказывай никому о моих чувствах к Людвигу.

Испытывая одновременно облегчение и ужас от своего признания, Акали бросилась на шею Мадлен, дрожа всем телом. Полная сострадания, ее приемная мать не хотела ее больше мучить.

— Сердцу не прикажешь, моя бедная девочка, — тихо сказала она. — Но я советую тебе чаще молиться, чтобы излечиться от этой страсти. Я тоже буду молиться за тебя всей душой.

Так, на заре своей взрослой жизни, Акали познала страдания неразделенной любви. Устремив взгляд в пустоту, индианка нежно убаюкивала девочку, признания которой посеяли в ее сердце сомнения и горечь. Эрмин с Тошаном обожали друг друга, это угадывалось по малейшему их жесту; так же это было у Шарлотты и Людвига. Лора и Жослин и то обменивались друг с другом улыбками и скромными знаками внимания. «А я только и знаю, что обращаюсь к Богу, поскольку отказалась от простого супружеского счастья, — размышляла она. — Заботиться о любимом мужчине, спать рядом с ним, ждать его возвращения, получать от него поцелуи и ласки…»

— Не переживай слишком сильно, доченька, — внезапно сказала Мадлен. — Очень часто любовь — это благодать. Ты еще совсем юная. Однажды ты встретишь мужчину, который предназначен тебе судьбой. Сегодня Рождество, не будем плакать и изводить себя. Я верю в тебя, Акали. Попроси прощения у Господа нашего за плохие мысли и относись к Шарлотте с уважением и любовью. Я сохраню твой секрет.

— А у тебя, мама, были такие секреты? — спросила девочка, которая никак не могла успокоиться.

— Ты хочешь знать, была ли я влюблена? В своего первого мужа — нет, никогда. Но несколько лет назад мне показалось, что я люблю Пьера Тибо. В ту пору он хорошо выглядел: смеялся и все время шутил.

— Пьера Тибо? — опешила Акали.

— Да, представь себе! Как видишь, я сильно заблуждалась на его счет. К тому же он был женат, и я тщательно избегала встреч с ним.

— Но я не могу избежать встреч с Людвигом…

— Это так. Остается надеяться, что они с Шарлоттой уедут в Германию. Что касается тебя, у меня есть идея. Ты могла бы поступить в Школу домоводства на следующий год или даже раньше. Месье и мадам Шарден уезжают второго января. Может, тебе поехать с ними? Монахини будут рады новой ученице, трудолюбивой и образованной.

Они еще обсуждали эти планы, когда шум на кухне возвестил о возвращении Тошана и Эрмин.

— Идем узнаем, какие там новости, — сказала Мадлен. — Мне нужно быстро приготовить чай.

— Ну что, зять мой, нашли вы свою Миру? — спрашивал Жослин, когда они вошли в комнату. — Лично я начисто продулся в карты — в кармане не осталось ни единой фасолины.

Бабушка Одина расхохоталась, держа в зубах трубку.

— Нет, я приехал слишком поздно, — ответил метис. — Зато моя дорогая женушка прекрасно прогулялась.

— Мы видели барсука в черной маске, — добавила Эрмин, снимая с себя куртку, шапочку и рукавицы. — Лоранс, тебе следовало бы рисовать местных животных, это замечательное упражнение.