–Чего-то мы всё же не видим. Смотрим впритык на это и потому не видим.

–И всё же мы прекрасно видим, что Тереза каким-то магическим образом так или иначе связана со всеми пострадавшими от рук Стэнли Ламберта людей.

–Возможно, не она связана с ними, а они с ней… Возможно, она одна из жертв. Возможно, наш доктор-зло не внёс все имена в свою картотеку. В конце концов, похищенного тридцать два года назад младенца из родильного отделения сразу после стрельбы он не внёс в список своих жертв, хотя мы уверены в том, что он помогал Стрелку с этим похищением.

–Забыл сказать. Я навёл справки: мать Терезы Холт рожала в Роаре три из четырёх раз, но при этом доктор Стэнли Ламберт ни разу не принимал у неё роды. Так почему же в список жертв Стрелка могла попасть Тереза, если этот список как-то связан со списком Ламберта? Ей двадцать семь лет и год её рождения ни разу не фигурирует в отчётности Ламберта.

–И тем не менее, все нити от жертв Стрелка переплетаются с пострадавшими от рук Ламберта людьми и неизбежно тянутся к Терезе.

Мы просидели над бумагами и размышлениями вслух ещё около получаса, спустя которые я не заметила, как отключилась прямо на диване, через пару минут после того, как заняла горизонтальное положение и, вытянув ноги во всю длину, начала вслух размышлять о мотивах Ламберта. Я считала, что основного мотива может и не быть, может быть он осуществлял все свои мерзкие преступления из чувства превосходства или просто хотел чувствовать себя всесильным… Примерно на этой ноте мой язык прекратил заплетаться, и я окончательно замолкла, сама того не заметив. Арнольд решил меня не будить и вместо того, чтобы предложить мне раздеться и поспать в кровати, как это планировалось изначально, просто накрыл меня тяжёлым пледом, отчего я даже во сне почувствовала облегчение, так как в квартире было немного прохладновато.

Я проснулась ровно в пять утра из-за шуршания воды и не сразу поняла, где именно нахожусь, но когда повернула голову вбок и увидела Арнольда стоящим на кухне и наполняющим электронный чайник водой из-под крана, ситуация для меня мгновенно прояснилась. Сонно сбросив тяжёлый плед со своего ещё не до конца проснувшегося тела, я села на диване и, потерев слегка затекшую шею рукой, поднялась и последовала на кухню, тускло освещённую подсветкой рабочей зоны. По пути ещё раз посмотрев на свои наручные часы, я увидела нереалистические цифры 05:01, хотя они совпадали с темнотой, разливающейся за окном.

–Мы спим, а она где-то там… – хмурясь, зашла на кухню я и, услышав порыв ветра за окном, сдвинула брови ещё сильнее.– Ночь сегодня холодная.

–Будем надеяться, что её держат в каком-нибудь защищённом от ветра подвале,– приглушённым тоном отозвался Арнольд.– Ты как, выспалась?

–А сколько я проспала?

–Около четырёх часов.

–Лучше, чем ничего,– поморщив носом, я стала наблюдать за тем, как Арнольд заливает крутым кипятком две чашки, уже наполненные зеленоватого цвета заваркой.

Отставив чайник, он вдруг повернулся ко мне и, сделав шаг навстречу, совершенно неожиданно нагнулся к моему лицу и поцеловал меня в губы. От неожиданности я замерла, внезапно растерявшись и не зная, как на это можно или нужно отреагировать. Отстранившись, он, не убирая пальцев с моей левой скулы, настороженно спросил, при этом заглядывая мне прямо в глаза сверху вниз:

–Ты чего?

–Просто… Не ожидала…

–Смотри мне, не вздумай пойти на попятную. Даже не думай, будто у тебя получится дать задний ход.

–Ты о чём?..– внутри меня что-то непонятно звякнуло.

–Мы с тобой уже спали вместе. Не забывай об этом даже в процессе всего этого дурдома. Когда всё закончится, мы с тобой снова сделаем это.

–У тебя случайно не найдётся запасная зубная щётка для меня?

Изо рта у меня не пахло и его губы тоже оказались приятными на вкус, но я не знала, как отстраниться от темы, которая заставляет меня теряться и в своей растерянности смущаться, и потому решила спросить про щётку.

Почистив зубы, я вернулась на кухню и, сев за стол перед красавцем блондином, выразившим желание переспать со мной ещё как минимум один раз, я молча начала пить заваренный им для меня чай и кусать твёрдое овсяное печенье.

До возобновления поисков Терезы оставался час, и я чередовала свои мысли об этой девушке с мыслями о сидящем напротив меня Риде. В итоге, не выдержав тяжести затянувшегося молчания, я решила попробовать разрядить обстановку.

–Я вот о чём думаю,– многообещающе начала я.– Ламберт так отчаянно пытается скрыть имя Стрелка… Он даже готов пожертвовать прощением своей жены, если таковое в принципе может существовать в природе. Кого человек может покрывать так отчаянно, внося за своё покровительство столь высокую плату? Кого он может так сильно бояться?

–Или любить.

–Что?

–Тебе не приходило в голову, что он может скрывать имя Стрелка не из низменных чувств вроде страха, а из высоких чувств, вроде любви?

Я почувствовала, как начинаю розоветь. Мысль ведь отличная, но почему-то мне не верилось, будто недавно состоявшейся между мной и этим красавцем поцелуй не сыграл роль в этом умозаключении.

–Может быть ты прав,– опустив глаза, я вновь пригубила чашку с горячим чаем.– Но кого Ламберт может любить так же сильно, как любит Рене? Дочери на роль Стрелка не подходят, сама Рене тоже по возрасту не совпадает. Любовница?

–Нет, он слишком сильно привязался к своему успешному проекту в лице Рене, даже любовь себе внушил… Думаю, стоит проверить его семью.

–Рене рассказывала мне о его семье. Его отец вроде как бросил его мать ещё до его рождения, а в возрасте около четырёх лет он потерял и мать, после чего его взяли на воспитание дедушка с бабушкой. Не помню, чьи они родители, отца или матери, но, наверное, раз не помню, значит Рене не упоминала, однако логично будет предположить, что его, скорее всего, воспитывали родители матери, нежели родители блудного отца. Его бабушка давно умерла, а дед вроде как доживает старость в престарелом доме и, насколько я помню, и что подтверждает факт пребывания деда в престарелом доме, отношения Ламберта с дедом всегда были сильно натянутыми.

–Выходит, всё-таки не любовь?

–Выходит… – едва не поперхнулась я.

В итоге уже без двадцати шесть мы решили отправиться в полицейский участок, так как дожидаться прихода заветного, заранее обозначенного начальством часа, сидя на одном месте друг напротив друга, нам с Арнольдом было откровенно сложно.

Оказавшись напротив полицейского участка без пятнадцати шесть мы одновременно выпалили красноречивое: “Воу”,– не увидев ни единого свободного места на парковке. Клич о помощи, наконец, дал достойный результат: спустя целых двадцать два часа с момента установления факта исчезновения Терезы Холт специализированные волонтёрские отряды и обыкновенные добровольцы начали стекаться в Роар из ближайших городов и деревень. Их количество за прошедшую ночь заметно увеличилось, а ведь до назначенного часа сбора оставалось ещё целых пятнадцать минут.