— Сейчас в Англии не все пьют такой чай.

— Но и не все владеют такой информацией, как я.

Букмастер решил промолчать. По Управлению ходили слухи, что якобы Чемберлен поддержал решение Гитлера начать войну против

СССР, тем самым отведя удар от Британии. Высказывались также версии, что будто бы премьер оказал поддержку не только словами. И прилет Гесса, в противовес высказываниям Гитлера, выполнил поставленную задачу.

— Гитлер был вашим кумиром?

— Почему «был»? — Гесс вскинул глаза на собеседника. — Он и сейчас им является. Это там, в Германии, его считают просто Гитлером. А для меня он фюрер. Такой человек, как фюрер, просто так уйти из жизни не может. Великие люди, господин полковник, из жизни просто так не уходят. Никогда!

— Вы считаете Гитлера великим?

— Несомненно.

— Был бы великим — не проиграл бы войну. — Букмастер заметил, что в нем начинает бурлить ненависть и презрение к арестованному. Его раздражало в Гессе буквально все. И то, как он сидит, закинув ногу на ногу. И то, как во время разговора постоянно смотрит на свои ногти (в тюрьме ему раз в неделю делали маникюр и педикюр). И то, как пьет чай, — маленькими глотками, не торопясь, смакуя. И то, как он говорит… Точнее, что говорит. И последнее его особенно бесило. — Будь Гитлер великим, не допустил бы войны на два фронта.

— А кто вам сказал, что он совершил ошибку? Ваши политики? — Казалось, Гесс размышляет вслух сам с собой. — Они ничего не знают.

— А вы знаете?

— А я знаю. — С последними словами нацист все-таки оторвался от своих ногтей и посмотрел на британца. — И вы знаете. Только не хотите самому себе ответить на простой вопрос: почему Англия, находясь в состоянии войны с Германией с 1939 года, начала активные военные действия только в июне сорок четвертого? Пять лет спустя. Почему Черчилль не вступил в войну в сорок первом? Или в сорок третьем? Что ему мешало? Вот когда вы ответите на этот вопрос, тогда поймете все величие фюрера.

Букмастер понял: далее вести беседу в подобном ключе, да еще при свидетеле, нельзя. Три года назад его сняли с «дела перебежчика» именно за подобного рода вопросы. И более к делу не подпускали. До тех пор, пока он не вошел в элиту разведки.

Гесс снова наклонился над чашкой с горячим напитком.

Англичанин поморщился: чертов наци. Загнал-таки его в угол.

— Я бы хотел получить от вас консультацию. — Букмастер кивнул своему помощнику.

— Можете не продолжать. Я догадываюсь, о чем. — Гесс посмотрел на молодого человека — Протоколируйте. Вам же потом нужно будет отчитаться. Итак, вас интересует, с кем из руководства рейха можно установить контакт. Я вас правильно понял?

— Совершенно верно.

Букмастер кивнул в знак согласия.

— В таком случае мой ответ: ни с кем.

Букмастер сделал знак Викерсу перестать делать записи.

— Думаете, никто из них не пойдет на встречу с нами?

— Наоборот. Просто вам самим это невыгодно. Удивлены? Объясняю. С Гиммлером нельзя иметь дело потому, что он трус. На контакт с вами он пойдет. Но потом будет долго, очень долго «обсасывать» предмет встречи в своих куцых мозгах. Менять время. Место. Утром он даст вам согласие на все, что хотите, а вечером вы получите от него отказ, причем без пояснения причин. Одно слово — трус. Конечно, может быть, война его изменила, но лично я сомневаюсь. Геринг. Самовлюбленный эгоистичный дурак. Жирная сволочь. Ничего в этой жизни, кроме своей персоны, не видит. У меня даже появилась мысль, что он и партию-то создавал для собственного удовлетворения. С ним иметь деловой контакт просто невозможно. А с Геббельсом вы и сами не станете вести переговоры. Потому как за ним ничего нет. Пустышка.

— А Борман?

— А Мартину вы не нужны. — Гесс рассмеялся: — Поверьте мне, он уже приготовил себе пути отступления. Наверняка у него сейчас имеются счета в различных банках всех столиц мира, в том числе и у вас. Подготовлены базы для его принятия. А сам он отрабатывает сейчас методы исчезновения из рейха. Не удивлюсь, если «Задница» создаст для этого новую организацию, со своим страховым фондом.

— Вы сказали — «задница»?

— Да, так его прозвали в партийной канцелярии. Вы бы видели его жопу!.. Тогда бы поняли, почему он получил такое прозвище. Кстати, вот его вам следует опасаться. Если ваша контора рассчитывает завладеть какой-то информацией в Германии, можете не успеть. Он все сделает раньше вас, даже не сомневайтесь. А потом вам же ее продаст, но по баснословной цене.

— Вы так открыто обо всем рассказываете…

— А чего теперь скрывать? Германия проиграла. Это факт.

— А как же величие фюрера? — поддел англичанин.

— А величие фюрера не имеет к падению Германии никакого отношения. Обратите внимание: все говорят о падении Германии. Именно Германии, но не Рейха. Рейх будет вечен! Мы все смертны. А идеи вечны. Вот в чем величие фюрера.

Гесс с сожалением посмотерл на пустую чашку, но Букмастер сделал вид, что не заметил его взгляда.

— Что еще вы могли бы добавить к вышесказанному?

Собеседник пожал пленами.

— О величии фюрера?

— Нет. О вопросе, который нам интересен. Пройдемся по именам. Кальтенбруннер?

Гесс задумался и отрицательно мотнул головой:

— Отпадает. Человек Гиммлера. Беззаветно предан ему.

— Шелленберг?

— С ним знаком мало. В мое время он особой роли в РСХА не играл.

— Олендорф? Гендебах? Бейер? Зейберт?

— Судя по именам, вас интересует служба безопасности. В таком случае на вашем месте я встретился бы с Мюллером, Небе, Доршем…

— С Мюллером? — Букмастер проследил за Викерсом: тот строчил, не поднимая головы.

— Да, с ним. «Мельник» — материалист. Его никогда не интересовали идеи национал-социализма. Ни-ког-да! Мюллер вступил в НСДАП по необходимости. Ваш покорный слуга, кстати^ был тогда против. Но Гиммлер настоял. А Борман его поддержал. До сих пор считаю, что Мюллера нельзя было принимать в партию. Вот Небе, к примеру, никогда не был членом партии. И тем не менее остался главой криминальной службы. Впрочем, доступа к интересующей вас информации он не имеет.

— Вы могли бы более детально изложить все в письменном виде?

Гесс отрицательно покачал головой:

— Простите, но я даже не поставлю подпись под тем, что настрочит ваш коллега. Причина? Вспомните начало нашего разговора. Вы меня спрашивали, знаю ли я имена заговорщиков? Так вот, бомбу под стол подложил Штауффенберг. Теперь вам понятна причина моего нежелания ставить подпись?

* * *

На вокзале документы у Штольца проверили дважды. В первый раз журналист волновался, но все прошло без проблем. Старик, которого привел Леви, действительно оказался специалистом своего дела. Второй патрульный, просмотрев паспорт, молча кивнул и пропустил на перрон.