Оставшись один, Критик изменил вид в голоконтейнере, чтобы созерцать внешнюю среду. Он увидел, что судно уже погружается в один из зернистых компонентов. Нет Первого Голоса, чтобы направить корабль, и он попадет в одну из супергранул. И окажется завершен задолго до погружения в зону термоядерного синтеза.

Жаль. Критик находил утешение и даже экстаз в музыке смерти и творения. Но не осталось ничего, кроме нарастающей какофонии судна, сотрясаемого грубыми внешними потоками.

И Критик завершил себя. Не без труда. Пришлось ударить четырежды, и он плохо попадал, пока передняя лопасть не нашла грудной узел.

* * *

— До этого мгновения я не мог поверить… — негромко, почти шепотом, произнес Яут. — Их корабль потерял управление. Наши орудия вывели его из строя. Он обречен. Воистину, я не верил, что такое возможно. До сих пор не верил.

Агилера покосился в его сторону. Это что-то новое: как правило, тон фрагты варьировался от неколебимой твердости до сарказма. Впервые Агилера видел Яута… потрясенным.

Они стояли в центральной рубке субмарины, за спиной Эйлле, который сидел в пилотском кресле. Когда Субкомендант смог оторваться от приборов и посмотреть на дисплей голоконтейнера, корабль Экхат уже исчез в раскаленном мареве солнечной короны. Вести бой в фотосфере солнца было все равно, что отбиваться от своры собак в кромешной темноте. Вернее, в кромешном сиянии. Температура — шесть тысяч градусов. По сравнению с зонами турбулентности самый страшный тропический ураган покажется легким бризом. Если пропадет силовое поле — неизвестно, что уничтожит твое суденышко первым: неистовый жар или запредельное давление.

И на сладкое — еще одна трудность: даже если здешние течения захотят поиграть твоим кораблем в бейсбол, искусственное гравитационное поле не позволит тебе это почувствовать. Между телесными ощущениями и тем, что глаз наблюдает в голоконтейнере — кричащий диссонанс.

Агилера вздрогнул. Его осенило.

Есть одна-единственная угроза, о которой никто не подумал. Весьма реальная угроза. Это возможность столкновения двух субмарин. Поддерживать связь в фотосфере невозможно. Даже продвинутые технологии «пушистиков» не позволяют обойтись без электромагнитных сигналов. Пытаться послать или принять таковые равносильно попытке разговаривать посреди водопада. Все, что остается — это отслеживать положение других кораблей по слабым магнитным возмущениям… ну и просто смотреть в оба.

Магнитные сигналы не отличаются четкостью. Пилот может лишь получить общее представление о том, куда лететь не надо — насколько это возможно. Движение флотилии Эйлле больше напоминало гонку на плотах по горной реке, чем навигацию — по крайней мере, как понимал Агилера.

Мрачная мысль. Субмарины, которые нацелились на один корабль Экхат, запросто могут протаранить друг друга, если поблизости вдруг возникнет зона турбулентности. Но какой смысл думать о том, чего ты не сможешь изменить?

Благо проблем и без того хватает. Причем проблем, появления которых следовало ожидать.

— Как состояние среды в башнях? — спросил он, обращаясь к Кении Вонгу, одному из техников.

— Все в пределах нормы. Только в шестой башне какие-то неполадки. Думаю, у них утечка — утечка материи, я имею в виду, — Вонг поглядел на экраны, отображающие состояние силовых полей, перед которыми сидела его напарница. — Джерри в этом больше смыслит, но даже я могу понять, что здесь все в порядке.

Джерри Суонсон кисло хмыкнула.

— На твой взгляд — может быть. А, по-моему, это похоже на подвенечное платье моей бабушки. Когда я выходила замуж, это платье достали из сундука, и выяснилось, что его моль поела… — она подняла глаза и взглянула на Агилеру. Должно быть, он выглядел не на шутку озабоченным, потому что женщина снова хмыкнула и покачала головой.

— А чего вы ожидали, Райф? Мы внутри Солнца, — она бросила короткий взгляд на свои мониторы. — Да ладно вам, ребята. Расслабьтесь. До коллапса поля еще далеко.

Агилера сглотнул. Он так увлекся переоборудованием танков, что совершенно упустил из виду прочие аспекты предстоящей операции.

— Вы получите предупреждение перед тем, как поля откажут?

На этот раз хмыканье было еще более выразительным.

— За несколько секунд до того как. Достаточно, чтобы попросить вас нагнуться и поцеловать в зад на прощание… Перестаньте дергаться и дергать всех остальных, хорошо? Когда это произойдет, мы с вами уже ничего не сумеем сделать. Так какого черта? Вам нечем заняться? Либо это случится, либо нет.

— Черт… — проворчал Агилера. — Похоже, воинский устав упразднили за ненадобностью.

— Простите? Если мне не изменяет память, формально вы гражданский специалист. А в прошлой жизни дослужились до сержанта, верно? А я вышла в отставку майором.

Несомненно, это должно было произвести эффект, поэтому Суонсон добавила чуть мягче:

— Мелочи, конечно. И все же я майор. Расслабьтесь, Райф. Кстати, по поводу платья. С ним пришлось повозиться, но вышло очень даже недурно. Только бездельник, за которого я вышла, этих усилий не стоил.

Агилера решил не возражать. В конце концов, она права. Силовые поля — это еще одна вещь, с которыми ничего нельзя сделать. Какое-то время они будут держать давление — и есть надежда, что за это время флотилия успеет довести начатое до конца. Или не успеет. Этот вопрос должен волновать его не больше, чем история семейной жизни Суонсон. Между прочим, ей тридцать с хвостиком, она четырежды была замужем, и каждый брак закончился разводом. По одной и той же причине: все они были бездельники. Можно подумать, у нее есть встроенный датчик, определяющий склонность к труду, но датчик этот, к несчастью, включается только после свадебной церемонии.

— Если ничего не изменится, сколько протянет экипаж шестой башни?

— Трудно сказать. Отчасти это зависит от ребят. Они настоящие ковбои, хорохорятся и делают вид, что все в порядке. Но это и плохо. Температура растет, они рискуют отключиться прежде, чем догадаются вылезти.

Агилера кивнул.

— Тогда дайте им предупреждение за две минуты, если сможете точно определить время.

Это даст экипажу шестой башни около минуты на то, чтобы покинуть башню. Вторая потребуется на то, чтобы убедить их в необходимости эвакуации. И никак не меньше. Потому что они действительно ковбои — по крайней мере, командир, который вырос на ранчо в Вайоминге.

— Еще один, — негромко произнес Яут, и Агилера поглядел в голоконтейнер.

Действительно. Еще один корабль Экхат начинает вырисовываться в сияющем мареве. Нет, два. Идут бок о бок, поэтому один наполовину заслонен другим и почти не виден.

Эйлле повторил маневр, однако на этот раз решил в последний момент сбросить скорость, чтобы позволить артиллеристам сделать несколько лишних выстрелов. Это требовало высочайшей техники пилотирования, но Агилера начинал подозревать, что мастерство Эйлле беспредельно.