вам чем-то незыблемым, пришедшим от предков. Не буду вдаваться в историю, скажу лишь, что оно ушло в прошлое и ушло окончательно.

Шум и бряцанье шпагами, недовольные возгласы… Рюген поднял руки и громко, перекрикивая собрание, прокричал:

– Дайте договорить!

Постепенно шум смолк.

– Крепостное право ушло в прошлое и вот почему. Не секрет, что постоянные войны разорили эти земли…

Согласные возгласы с мест – знаменитой немецкой дисциплиной здесь не очень пахло…

– Разорили – и в итоге большая часть помещиков стала нищей. Правильно?

– Да правильно, чего уж там, – недовольно сказал пожилой барон Фольгест, один из самых известных парламентариев.

– Зависимых крестьян по разным причинам осталось сравнительно мало, а независимые… Скажем так, они не горят желанием снова становится крепостными, и ситуация была достаточно взрывоопасной.

– Да мы их одними ножнами! – выкрикнул с места какой-то юнец. Владимир демонстративно закатил глаза…

– Ножнами? А вы вспомните, сколько из них успели повоевать? Начни мы сейчас «ножнами» – и усадьбы заполыхают… Ведь было уже такое? Было… И заполыхают они вместе с вашими детьми и жёнами. Смогу я подавить такое восстание? Да, но после этого мои и ваши (!) земли будут разорены окончательно. И сколько ещё юнкеров разорится? Сколько дворян станет жить на подачки богатых родственников – это если такие родственники вообще имеются!

Задумались… И герцог Померанский «добил»:

– Самое же главное, что реально претендовать на какие-то феодальные привилегии сможет каждый десятый из вас, не более – для остальных они просто бессмысленны. И вы предлагаете начать войну с собственным народом ради того, чтобы вернуть эти привилегии немногим – и при этом жить на разорённых землях?

Герцог развёл руками, демонстрируя удивление таким идиотизмом.

– Это наши исконные… – начал было всё тот же юнец.

– Насчёт «исконных» я бы поспорил, но не буду. В конце концов, мы сейчас аппелируем не к чувствам, а разуму. А разум говорит, что воевать лучше на чужих землях, причём богатых…

Послышались смешки – бывалые вояки оценили слова Грифича. Встал Фольгест…

– Герцог, вы предлагаете отступиться и пожертвовать привилегиями потому, что их всё равно не получится удержать? Ну или получится, но ценой окончательно разорения большинства из нас?

– В точку, барон, – благосклонно кивнул Рюген немолодому дворянину.

– Допустим, мы с вами соглашаемся… Допустим, я сказал! – поднял руку мужчина, призывая дворян умолкнуть.

– Тогда открывается множество возможностей, – ответил герцог. – Прежде всего – война. Сами знаете, русские войска ведут успешные бои против Турции, но тем не менее, потери имеются, и они не откажутся получить в свои ряды опытных воинов… Да и не опытных, но обученных. Кто-то захочет служить под моим началом, кто-то – перейти в русскую армию… Сейчас есть возможность наконец-то поправить на войне состояние – благо, она на сей раз происходит не в нашем доме…

– А как быть таким, как я? – с места встал немолодой уже однорукий мужчина. – Воевать я уже не могу, а поместье пусть и крохотное, но как-то кормит. Лишусь крепостных – и хоть побираться иди! – с отчаянием произнёс он.

– Есть и мирные возможности, – улыбнулся Рюген, – не забывайте, что я начальник Департамента образования. Дико не хватает учителей! Не буду обещать золотых гор, да и русский язык выучить придётся. Учителей нужно много – Россия способна поглотить тысячи образованных людей, готовых учить. Сейчас там строятся сотни школ – как престижные гимназии, так и школы для небогатых горожан с одним-двумя учителями. Нужны и чиновники, но тут уже я могу меньше – около полусотни мне нужно для моего Департамента и ещё две-три сотни могу пристроить. Больше не обещаю.

– А вдовы, сироты? – Внимательно смотрит на него барон.

– В своих владениях я давно уже помогаю им, теперь и здесь буду. Опять же, золотых гор не обещаю, но сирот частично смогу пристроить на обучение в России – определённый процент учащихся могу, как начальник Департамента. С вдовами тоже проблема частично решаема – пристраиваю компаньонками, гувернантками, домашними учителями для девиц-дворянок. В конце концов, в Бергене и Вольгасте есть приюты.

Фольгест вздохнул и сказал:

– Минуточку внимания! Вы знаете, что я богатый помещик, да и в торговых делах человек не последний. Крепостных у меня немало и… Я склонен согласиться с аргументами герцога. Пусть лично мне это и не выгодно, но для наших земель другого выхода просто нет. Сейчас мы стоим на распутье и выбираем: либо мы лишаемся каких-то привилегий, получая взамен уверенность в будущем, либо держимся за них и лишаемся всего. Минуточку! – повысил он голос, перекрикивая собрание. – Хочу напоследок напомнить вам, что герцог Померанский известен тем, что выполнял все свои обещания. Далее – он известен как рачительный хозяин, успевший всего за несколько лет поднять экономику разорённых земель до весьма приличного уровня. Я голосую за предложение герцога Померанского!

Глава седьмая

На первый взгляд могло показаться странным, что предложения герцога Померанского по трудоустройству прошли с таким успехом. Неужели немцы сами не могли вербоваться в русскую армию, искать чиновных или учительских вакансий? Ан не могли – кто они, да откуда, да какая квалификация, да не зарежут ли они хозяев… Опасения у принимающей стороны всегда имелись – и не сказать, что зряшные…

Такие же опасения были и у соискателей – хватало примеров, когда людей оставляли без жалованья или пакостили каким-то иным способом. Вот потому и требовался авторитетный посредник, способный дать какие-то гарантии обеим сторонам.

Люди Рюгена устраивали проверки, определяя квалификацию соискателей и проверяя данные, где могут понадобиться люди с такими характеристиками. Работа сложная, не на один день, но в его распоряжении были ресурсы Департамента, и нет – пользоваться служебным положением он не стеснялся. Ну в самом деле – образованных людей не хватало люто, а собственные значимые результаты начнут появляться лет через десять, в лучшем случае.

– Не боишься, что от тебя все подданные утекут? – спросил Павел, всё-таки приехавший к наставнику после окончания боёв.

– Хм. А подумать? – с ехидцей отозвался тот.

– Да думал уже, – с досадой ответил цесаревич, опираясь о ствол дерева – гуляли в парке.

– Ладно… Уезжает кто? Кто не нашёл себе места, ну или не хочет искать по каким-то причинам. Мало ли, я ему не нравлюсь или кажется, что на чужбине вода слаще. Вдовы дворянские?