Каковы результаты этого расследования? Синоптические Евангелия, за исключением центрального «ядра» Евангелия от Матфея, были написаны не теми, кто сам видел события, а христианами, которые были рядом с очевидцами. Их писали безымянный книжник, ученик мытаря Матфея; Лука, «возлюбленный врач» из Антиохии, близкий сотрудник Павла; и Иоанн, называемый Марком, секретарь-переводчик Петра. Эти книги были созданы между 62 и 64 г., принадлежали к апостольскому «поколению» литературы и должны были пользоваться достаточно хорошим доверием в первых христианских общинах. Различия между ними объяснялись личностями авторов и тем, что авторы обращались к разным религиозным и этническим группам: Матфей — к евреям Ближнего Востока, Лука к язычникам — грекам по культуре; Марк — к язычникам, жившим на Италийском полуострове.

Иоанн же — очевидец, причем первостепенной важности. Он принадлежал к религиозной аристократии, у него была школа, слушатели которой почитали его как учителя, пока он не скончался в Эфесе, в глубокой старости. Его Евангелие, написанное, видимо, в два этапа примерно в 64–65 гг., а выпущенное в свет, может быть, позже, около 98 г., имеет версию, дополненную после его смерти, и включает в себя сведения, которые сообщили Иоанну некоторые апостолы-галилеяне, Андрей, брат Петра, и те, кого евангелист упомянул много раз, — Нафанаил, Филипп и Фома.

Уже одно это доказывает большую близость Евангелий к событиям, о которых в них рассказано. Но гарантирует ли эта близость, что через них можно узнать правду? Чтобы понять, можно ли использовать их как источники достоверной информации и восстановить с их помощью правдоподобную хронологию событий, важно определить их истинное отношение к истории: изменили или нет их создатели первоначальные сведения литературными украшениями ради соответствия текста богословским суждениям автора.

Нет сомнения, что евангелисты не ставили себе задачу написать полную биографию Иисуса, хотя имели в своем распоряжении много сведений, которых у нас уже нет. Как всегда, произошла потеря на уровне текстов. Иоанн сам сказал об этом с характерным для него восточным пафосом: «Многое и другое говорил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг». Совершенно ясно, что авторы рассортировали по каким-то признакам воспоминания о земной жизни Иисуса и сохранили из них лишь те, которые казались им полезными для их целей. Например, о совершенных Иисусом исцелениях первые христиане упоминали потому, что считали, что он еще при их жизни может повторить эти спасительные поступки. Вероятно, текст приспосабливали, и, возможно, в нескольких местах в нем произошли искажения из-за нового контекста. Подумаем, например, о том, как общины применяли, точнее, повторно использовали первоначальные притчи в отрыве от их контекста, а иногда в другом, не изначальном значении. Но такое использование вполне законно, поскольку слова и поступки Иисуса могут быть истолкованы многими способами. Обновить не значит предать. Иначе в церквях не произносили бы проповедей!

Отсюда остается всего один шаг до утверждения, будто бы большинство речей и поступков были придуманы задним числом, но мы не можем сделать этот шаг. Если бы это было так, первые христиане вложили бы в уста своего Учителя слова, которые решали бы волновавшие их вопросы: надо ли заставлять неевреев, множество которых обращались в христианство, принимать Закон Моисея, соблюдать ритуальные запреты, обрезание, субботу, еврейские праздники? Можно ли есть с ними за одним столом? Мнения на этот счет расходились, и порой расхождения приводили к ожесточенным спорам. Павел считал, что Христос сделал недействительным древний Закон, а иудеохристиане полагали, что Закон по-прежнему нужно полностью соблюдать. Было принято компромиссное решение. Молчание об этом евангелистов доказывает, что они были строго верны учению Иисуса, который не оставил никаких указаний относительно этих вопросов. Поэтому кажется, что слова их учителя противоречивы. Посылая апостолов с поручением, разве Он не сказал: «На путь к язычникам не ходите»? Матфею захотелось упомянуть об этом. Но разве воскресший Иисус не велел им: «Научите все народы»? Эти слова тоже не были забыты.

Это уважение евангелистов проявляется в их любви к истине, в том, что они отвергали «лжепророков» и их «пагубные ереси». «И если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей», — предупредил Иоанн в Апокалипсисе.

Конечно, ранняя Церковь иногда смягчала некоторые факты, неудобные для проповеди ее учения, — например, крещение Иисуса Иоанном Крестителем или предательство Иуды, но она без колебаний рассказывала о них. Она рассказала о позорной казни Иисуса на кресте — постыдной и рабской, и об отречении Петра — «камня», который должен был бы укреплять в вере своих братьев!

Облик Христа в разных Евангелиях показан по-разному. Матфей и Лука, не забывая о том, что Иисус — Сын Бога, изображают Его как Мессию Израиля; их христология — восходящая. Иоанн настаивает на том, что Иисус — воплотившееся Слово Бога, на Его единстве с Отцом («Кто видит меня, видит Отца») и предлагает читателям нисходящую христологию, в том числе предсуществование Христа в мире («Прежде, чем был Авраам, Я есмь!»). В своем рассказе о Страстях Марк и Матфей изображают Иисуса, покинутого своими, который в одиночку встречает смерть и страдания. Лука подчеркивает спасительность жертвы Иисуса, но показывает, что Иисус сохранил дар исцелять и прощать даже во время Своего пути к смерти. Иоанн отрицает, что «евреи» и «мир» дают спасение, а затем пишет о Крестном пути и распятии как о добровольно принятом пути прославления Сына Отцом. Эти взгляды с разных точек зрения и разные богословские окраски нисколько не противоречат друг другу, а, напротив, друг друга дополняют. Церковь с самого начала признавала Иисуса воистину человеком и воистину Богом еще до того, как провозгласила свои догмы (сети, которые разум набрасывает на тайну, но не может полностью охватить ее).

Как «работают» синоптические Евангелия?

Реконструировать жизнь Иисуса можно лишь точно понимая, как «работают» тексты Евангелий, и зная, что писатели I в. жили в совершенно ином культурном мире, чем тот, в котором живем мы. Важно понять, что авторы синоптических Евангелий не придумали Новый Завет, взяв за основу Ветхий, не сочиняли вымышленные случаи лишь для того, чтобы показать, что древние пророчества исполнились. То, о чем сказано в этих Евангелиях, — не сценарий на основе Священного Писания. Цитаты из Библии не рождают их рассказ; наоборот, они появляются, чтобы его укрепить. В сознании евреев Священное Писание — это набор соответствий, позволяющих мысли постоянно перемещаться во времени. Прошлое бросает свет на настоящее. Такой взгляд характерен для любой традиционной цивилизации, но вдвойне характерен для евреев — народа Божьего, носителя Слова, полученного в Откровении. Доминиканец Оливье-Тома Венар отмечает: «В то время исполнение Писания было больше чем темой, — оно было практикой. Люди думали и говорили словами Писания». В Кумране поступали именно так — описывали ситуацию из настоящего, вдохновляясь отрывком из Еврейской Библии; эта процедура называлась pecsher. Таким «обновлением» Писания озабочены в своих книгах Марк, Лука и особенно Матфей. Чтобы показать, что Иисус, потомок Давида и Спаситель, исполняет пророчества, Матфей призывает на помощь пророков Михея, Осию, Иеремию, Исаию и приводит много цитат об «исполнении» («все это произошло для того, чтобы исполнились слова пророка…»