друга как две капли воды. Говорят, что это такой эксперимент. Генетический эксперимент. Ужасный эксперимент.

— Кто вам это сказал?

— Один человек в пивном баре.

Мендонса почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Это было невероятно. Осведомленность ученого начинала его пугать.

— Нет, я ничего такого не слышал. Это все вранье, — заявил он и добавил, пытаясь переменить тему разговора: — Там есть развалины старого форта. Знаете его историю?

— Нет.

— Он был построен португальцами в конце семнадцатого века. — Помимо всего прочего, Мендонса когда-то работал водителем туристического автобуса в Блуменау и поэтому действительно много знал. — Несколько монахов-францисканцев основали монастырь на острове посередине вулканического озера Годой и обратили в истинную веру индейцев авейкома. Во всяком случае, сами они думали, что обратили. — Проводник хихикнул. — Но однажды индейцы восстали. Им надоело работать в монастырских садах. Они перебили всех монахов. Затем пришли португальские солдаты и превратили монастырь в крепость. Они уничтожили часть индейцев, а остальных отогнали далеко в горы. Потом и солдаты ушли, а на этом месте со временем устроили табачную плантацию.

— Почему в этих краях так много немцев? — спросил биолог.

— В тысяча восемьсот пятидесятом году бразильское правительство приняло программу немецкой колонизации. Вы слышали об этом? Германия страдала от перенаселения, а в Бразилии хватало свободной земли, которую некому было обрабатывать. Любому желающему немцу предлагался земельный надел в отдаленных областях страны. Так возникли Блуменау, Альсдорф, Жоинвили и еще несколько городов в Санта-Катарине. Около тридцати или даже сорока процентов здешних жителей — немцы по происхождению.

— Это очень интересно.

— Да. Колонии жили изолированно, и в них сохранялись немецкая культура, традиции, язык, архитектура. Но после тысяча девятьсот сорок второго года все, конечно, изменилось.

— А что произошло в этом году?

— Бразилия объявила войну Германии.

— Я не знал об этом.

— Многие не знают. Мы стали союзниками американцев во Второй мировой войне. Правительство приняло закон, по которому немецкие колонисты должны были выучить португальский язык и стать гражданами Бразилии. Большинство из них так и поступили, но в отдаленных районах не все подчинились закону. Многие уплыли обратно в Германию и воевали за нацистов. А потом вернулись, чтобы скрыться от Нюрнбергского трибунала. Во всяком случае, так мне рассказывали. Но все это было давным-давно. Никого из них не осталось в живых. Как у нас говорят, água debaixo da ponte — много воды утекло.

— В Нова-Годой не осталось нацистов? — почти разочарованно переспросил биолог.

Мендонса энергично замотал головой:

— Нет-нет. Это все выдумки!

Он несколько раз смачно затянулся, словно подчеркивая правдивость своих слов, и выбросил окурок за борт. Вероятно, слухи о Нова-Годой, всякого рода глупая суеверная чепуха, никогда не прекратятся. Но Мендонса двадцать лет прожил в Куинсе. Он повидал мир и понимал разницу между вымыслом и реальностью.

Лодка размеренно двигалась вперед, возделанные поля исчезли из виду, и приближался тропический лес. Огромные араукарии отбрасывали тени на бурую воду. И хотя Мендонса столько лет прожил в Куинсе, он все же ощутил пробежавший по спине холодок.

56

Первый выстрел ожег плечо Джека Свенсона, когда он отпрыгивал в кусты за хижиной. Вторая пуля просвистела над головой.

Он лежал на земле, ошеломленный случившимся, и прислушивался к звукам борьбы. Затем хлопнула дверца автомобиля. В тот же миг Джек вскочил и побежал в сторону леса. Темные тучи затянули небо, ветер раскачивал ветви деревьев и трепал листья горного лавра в подлеске.

Джек прекрасно знал эти леса и понимал, что лавровые заросли — лучшее место для укрытия. Он рванулся в чащу, стараясь убежать как можно дальше от Фута. Решив, что забрался достаточно глубоко, он пригнулся и начал осторожно отходить в сторону, петляя между стволами деревьев. Джек с облегчением понял, что ускользнул от погони — Фут ни за что не найдет его в этих зарослях, запутается в хитросплетении звериных троп, по любой из которых можно отступить дальше. Но что же все-таки с ним случилось? Он ведь хотел помочь им…

— Джек, — прозвучал в отдалении голос.

Свенсон замер. Это кричал Фут.

— Джек, нам нужно поговорить!

Свенсон присел, тяжело дыша. Постепенно он начал понимать ситуацию. Случилось то, что должно было случиться. Фут оказался одним из мошенников. Все, что он рассказывал, было ложью. А теперь Фут схватил Кори.

— Ты слышишь меня, Джек? У меня твоя дочь. Она лежит связанная в моем автомобиле. Получается, нам есть о чем поговорить, а?

Свенсон слышал, как Фут с хрустом продирается сквозь заросли.

— Эй, Джек, давай поговорим!

Свенсон отодвигался все дальше в лес. Ему требовалось время, чтобы все обдумать, собраться с мыслями.

Но Фут схватил Кори.

Эта мысль грозила уничтожить остатки рассудительности. Что же делать? Просто убежать нельзя. Нужно как-то одолеть Фута и спасти дочь. Сложность в том, что у этого ублюдка пистолет, а у Джека — один только перочинный нож. Неожиданно, и даже с некоторым удивлением, он вспомнил, что ранен. Одежда пропиталась кровью, левая рука бессильно свисала вдоль туловища. Странно, что он не чувствовал боли, только онемение. Значит, сражаться он сможет лишь правой.

Что же ему теперь делать?

Джек задумался, но тут же услышал, как Фут ломится к нему через кусты.

Он пригнулся и опять отступил в сторону со всей возможной осторожностью. Ветер шелестел листвой и помогал ему двигаться скрытно.

— Джек, если ты сейчас не покажешься, я вернусь к машине и убью твою дочь. Ты слышишь меня? Отзовись, или она умрет.

Страх парализовал Джека. Он сунул руку в карман, нащупал нож и со щелчком открыл его. Проверил пальцем остроту лезвия. Туповато.

— Отзовись! — снова прокричал Фут.

Джек через силу выдавил из себя:

— Хорошо. Я согласен поговорить.

Он услышал шаги Фута, идущего на его голос, и опять сменил позицию. Мысли его лихорадочно метались. Должен быть какой-то выход. Какой-то шанс. Капля ледяного дождя — или это был мокрый снег? — обожгла спину, затем еще одна. Вскоре весь лес наполнился мелкой размеренной дробью.

— Послушай, Джек, давай договоримся. Если ты согласишься работать со мной, с твоей дочкой ничего страшного не случится. Согласен?

— Согласен, — ответил тот.

Фут подходил все ближе, и Джеку опять пришлось отступить глубже в заросли.

— Разумеется, я тоже участвовал в афере. Но не в той, о которой ты думаешь. Не завышение ставок.

— А что же тогда?

— «Дженерал моторс». Большие парни. Заставь их оплачивать фиктивные