Число убитых всё росло

Но одно оставалось неизменным:

Моя дыра в груди, сочилась горячими слезами

Слезами скорби и любви

Всё никак не мог я вывести свои уставшие мозги

Из круговорота знакомых мне имён

Читая их, вспоминал я каждый миг, каждый взгляд

Что в душе храню за неподьемными дверями

Аккуратно разложив пергамент

С трясущейся рукою, внёс я в список

Ещё одно число.

Ещё одно число вылитое чьими-то слезами, вновь розкрыло мою рану

И широко розводя руками, встретил я ещё одну заблудшую душонку

И снова заперев засов, молился я лишь об одном

Чтобы эти люди, что в листе, навеки вечные остались

Друзьями, Братьями и ушедшими мужьями

Чтобы эти люди, что в листе, никогда не превратились в безсмысленные имена

И не стали ещё одной ненавистною работой для изнеможонного меня

И обливаясь своими же тортурами

Молю я небо об одном

Чтобы эти люди, что в листе никогда не превратились в простые цифры в пустоте

****

Перепрыгивая с дома на дом меня не покидала злость кипящая словно чан с желчью.

Более не скрытый шумом дождя я запрыгнул на стену окружающую Зуллу, держа обеими руками труп Леона.

Мои шаги раздавались низким шумом пока я стремглав бежал вдоль каменной тропы стен.

Мои ноги рвали и трощили кирпичи, даже с учётом того что я изо всех сил сдерживался чтобы не проломить пол.

Пробежав около 30-ти метров, мои мысли устоканились позваляя мутно, но всё же думать….

Думать достаточно ясно чтобы оценить глупость моей прогулки.

Оценив расстояние до ближайшего выхода из города, я осознал что от самого быстрого способа покинуть город меня отделяет только лишь мана барьер.

Приложив руку, я ощутил твёрдость и плотность преграды и практически сразу же прикинув смогу ли я создать в нём брешь чтобы выйти из этого гнилого места.

Перекинув Леона через правое плечё, я укрыл его защитными потоками ветра, достаточно плотными чтобы не превратить то что от него осталось в пыль.

Мана бурлила в моих нитях словно кипящая вода, розширяя узкие проходы красных мостов.

Не достигая ладони, я возвращал чистую Ману обратно в ядро, проделывая этот процесс около 3–4 раз моя рука стала трястись и приложив её к барьеру с низким взрывом мана-барьер розрушился.

Быстро проскользнув в проделанное отверстие я приземлился уже по ту сторону Зуллы. Мельком обернувшись я заметил как дыра быстро затянулась.

Всматриваясь вдаль я прошёл около 100 метров и проделав во льде под собой дыру занырнул в неё, закрывшись сверху льдом.

Я отменил абсолютно все заклинания лёжа в тишине своих мыслей.

Внутри практически не было места и решив что поместить Леона в пространственное кольцо лучшее решение сейчас и в дальнейшем я так и сделал.

Сидя в абсолютной тишине я не думал ни о чём.

Глухая пустота захлестнула мои мысли и взор.

В голове проносился раздражающий шум падающих металлических труб эхом отбивающийся от стен моего собственного естества.

Стараясь приглушить иллюзорный шум, я шкрёб лёд вокруг острыми концами фаланг пальцев.

Он казался мягким и сыпучим словно песок когда проходил сквозь пустое пространство моих костяных ладоней.

Чувствуя себя уставшим, я вырыл это место чтобы отдохнуть, однако пускай и физически мои запасы манны пополняются… Пустота в голове не позволяет по настоящему здраво мыслить.

Глядя на кольцо, в голове было всего одно предложение:

Когда это всё наконец кончится?

Пальцы заскрежетали когда я провёл ими по своей полу-пустой груди.

Чувствую, что с каждой смертью знакомого мне человека пустырь в моей грудине ростет, поглощая сотни метров пригодной для жизни земли.

Потерев пространственное кольцо выполненное из серебра шум в голове только усилился.

Давно не слышимые голоса в голове очнулись, кричя во всё горло.

Сотни тысяч слов пролились приглушивая даже мои мысли сливаясь в одно хорошо разборчивое предложение.

Голос: Как долго ты будешь это терпеть? Месяц? Два? Пол года? Год?

Я неистово бил руками пол, углубляясь метр за метров всё глубже и глубже, скручиваясь от несуществующей боли.

Голос: Ты видел! Ты хорошо розглядел его глаза? Скажи мне!

Схватившись за голову обеими руками я клацал челюстью пытаясь схватить воздух, однако то что я имел когда-то в прошлом отсутвовало.

Голос: Ты мечишся в углу словно мышь боясь выйти наружу!

Нет!

Огрызнулся я одновременно с этим отводя руку в сторону и розрушая лёд в округе.

Голос: Ты внушил себе что слишком слаб для этого, ведь так?

Нет! Нет! И ещё раз мать твою нет!

Мне просто нужно время чтобы обуздать все элементы и продвинутся дальше!

Голос гримел словно в грозу, розрывая мои мысли на куски.

Голос: Так ли ты думал тогда?

Голоса немного стихли позволяя мыслям сгустился для искреннего вопроса.

Когда?

Голос: Тогда когда ты действительно был достоин носить своё имя! Твоя рука и клинок прошли сквозь всех нас словно через пшеницу, срезая за одно движение абсолютно все колоски! И что теперь? Ты не можешь переступить через себя и признать то что происходит?

Но почему именно я? Почему я всё это время не мог быть фермером и жить своей жизнью?!

Мои слова разносились тихим ветром в пустом поле в моей же голове.

Голос: Ты хочешь продолжать смотреть? Хочешь как сейчас быть просто свидетелем происходящего?

А что я мог сделать? Скажи мне что!

Голос: Ты стал слаб. Внутри… И снаружи стал схож на голодную собаку.

А что я тебе твержу? Мне нужно время!

Голос: Нет. Тебе не нужно было время подготовится чтобы идти напрямик. Туда куда несли тебя ноги.

В голове зазвенели сотни ударов колоколов когда звуки вернулись ко мне вновь.

Опустив голову на грудь я был опустошен, однако понял некоторую вещь.

Сколько бы я не сбрасывал ответственность за мёртвых, все они лежат на моих руках.

Как и всегда, как и было до этого.

И стал я на этот путь только лишь потому что считал что справлюсь с тем с чем никто бы не справился.

В моей голове возник наш недавний диалог с Араном.

Я буд-то бы сейчас стоял там, на балконе снова обдумывая ответ на его вопрос.

Однако ответил я вновь точно также как и тогда.

"Но кто сделает эту грязную работу если не я? Кому-то будет намного сложнее начать пачкать белые перчатки, в отличии от меня и моих рук погруженных по плечи в кровь."

Пробив кулаком ледяной потолок я выбрался наружу.

Чёрное одеяло ночи лягло на ледяные пустоши.

Сверившись с картой