Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здорово, Михаил!
Сквозь сон я услышал знакомый басок. Открыл глаза и увидел смеющегося Олега. Он тряс мою руку, говоря:
— Прибыл за тобой! Ну, давай, давай, поднимайся, да побыстрее! Умывайся — ив машину!
«Ах, Олег, ах друг мой любезный! Все такой же, и улыбка на твоем лице, как говорится, днюет и ночует, и тебе всегда весело, а вот бабуси уже нету», — опять о том же подумал я, направляясь к рукомойнику.
— А мои тетушки еще спят? — спросил я. — Может, Анастасию захватим с собой в Богомольное?
— Твоих тетушек я повстречал в хуторе — направлялись к брату Алексею, — ответил Олег. — Мне наказывали передать, чтоб ты не забыл повесить на двери замок. Лежит он где-то в сенцах. А ключ чтоб положил под нижнюю ступеньку крыльца. Там он всегда лежал. Ну так ты мигом! Приказано доставить тебя к завтраку. Вот слова Екатерины Анисимовны: «Олег, вези Мишу прямо к столу! Да только не мешкай!» Так что поторапливайся!
Через несколько минут мы вышли из землянки. Я повесил на дверях старый ржавый замок, ключ оставил в условленном месте и сказал так, будто думал вслух:
— Хата пустая, на дверях висит замок, а бабуси нету.
— А что поделаешь? — озабоченно спросил Олег, садясь за руль «Москвича», — Условие нашего существования. Пожил свое, что тебе положено, и уходи. И бабуся ушла.
Как и тогда, на стареньком «Запорожце», так и теперь, на новеньком «Москвиче», мы помчались напрямик, мимо тех же соломенных кошар, теперь уже разрушенных и похожих на разваленные ветром скирды. В стороне от них, занимая гектаров пятнадцать или двадцать, не меньше, раскинулась стройка овцеводческого комплекса. Из красного кирпича уже поднялись невысокие стены кошар. По укатанной дороге катились грузовики с лесом, с кирпичом, поднимая хвосты пыли. То там, то тут лежали штабеля новенького чистенького шифера, курганы песка, щебня, чернели тюки толя, в бумажных мешках белел цемент. В отдалении стоял кирпичный домик под красной черепицей — это котельная; рядом поднималась кирпичная труба, сложенная только до половины. От котельной тянулись глубокие и узкие, будто прорытые кротами, канавы, в них уже лежали водопроводные трубы со следами недавней сварки.
— Миша, видишь, как зять разоряет своего тестя? — смеясь, сказал Олег. — Подобрался-таки к нему, и не с фронта, а, сказать, с тыла. Кошары развалил, чернеет прелая солома, а рядом, будто из земли, как чудо, поднимаются новейшие сооружения, похлеще тех, какие имеются в Мокрой Буйволе.
— Да, стройка расположилась просторно, — согласился я, думая о том, как же мне побывать в селе Алексеевке и на хуторе Воронцовском. — Размах богатырский, ничего не скажешь.
— Миша, надолго к нам? — спросил Олег, когда новостройка осталась позади и наш «Москвич» запрыгал по выгону. — Хоть с месяц пробудешь?
— Завтра улетаю.
— Вот тебе и новость! — удивился Олег. — Чего ты так торопишься? Я же по тебе соскучился, честное слово! Попросил бы у Сероштана вот этот новенький «москвичок», и мы покатили бы с тобой по району.
— Олег, мы это сделаем как-нибудь в другой раз.
— Сколько же это мы не виделись? — спросил Олег. — Будто и мало прошло времени, а сколько у нас перемен. Ну, первое — это то, что приходит конец «некоторому из которых» — твоему норовистому дяде Анисиму. Хочешь знать всю правду? — вдруг спросил он. — Говори, хочешь, а?
— Что же это за правда?
— Состоит она в том, что Андрей Аверьянович находится в тупике, еще не знает, как же ему быть с Анисимом Ивановичем, — понизив голос, доверительно заговорил Олег. — Да оно и понятно: поглядишь на него с одной стороны — заслуженный чабан, продолжатель дела своих родителей. Династия! А посмотришь на него с другой стороны — это же старорежимный хуторянин, отсталый элемент. Как с ним поступить? Вот над этим вопросом и ломает себе голову Сероштан и дажеть сам Караченцев.
— Ну а как ты считаешь? — спросил я. — Что надо сделать?
— На мое суждение — одно из двух, — тем же доверительным тоном продолжал Олег. — Либо Андрей Аверьянович, как зять, сохранит своего тестя, доверит ему новый комплекс, либо вместе со своими соломенными кошарами, каковые вскорости будут сметены с лица земли, уйдет со своего поста и Анисим Иванович. На новый комплекс поставят нового управляющего.
— Хорошо, а как бы ты поступил, будучи на месте Сероштана?
— На мое усмотрение так: послать бы Анисима Ивановича сторожем на комплекс, — не задумываясь, ответил Олег. — Не годится такой руководитель для теперешнего момента. Устарел. А сторожем — подошел бы.
— Что еще нового в Привольном?
— Ну, наиглавнейшая наша новость та, что теперь в Привольном, и ты об этом знаешь, директор не Суходрев Артем Иванович, а Андрей Аверьянович Сероштан.
— Ну и как он, Сероштан, на этом посту? Справляется?
— Трудный вопрос. — Олег помолчал, пожевал губами. — Можно ответить так: Сероштан, как говорится, птица совсем другого полета, нежели Суходрев.
— Это как же понимать? — спросил я. — Он что, лучше или хуже Суходрева? Помню, Суходрев тебе нравился, ты был в восторге от него.
— И зараз восторгаюсь, — задумчиво сказал Олег. — Как бываю в районе, так и захожу к нему. Приятно с