– Ну, до этого еще надо дожить!

– Жизнь человеков в руцах Божьих: кто может знать, сколько ему отпущено Богом? Горе тому, кто опаздывает, когда Господь призывает его на великое дело, – со значением проговорил Энтони.

– Что вам нужно от меня? – повторил Роберт. – Положим, я поддержу Марию Шотландскую, когда придет ее время, но какое это сейчас имеет значение?

– Это имеет большое значение, милорд. Королева Мария должна понимать, на кого она может опереться, а такой человек, как вы, огромное приобретение для нее, – сказал Энтони и почтительно поклонился сэру Роберту. – Напишите Марии, чтобы порадовать ее и позаботиться о себе.

– Я ничего писать не буду! – испуганно замотал головой Роберт. – Попадись мое письмо сэру Френсису, меня обвинят в государственной измене!

– Клянусь спасением своей души и вечным райским блаженством, что ваше письмо тотчас по прочтении будет уничтожено королевой Марией! – перекрестился Энтони. – Клянусь и целую крест, – он приложился к распятию, стоявшему на комоде возле кровати. – От вас требуется всего несколько безобидных фраз, отражающих суть того, что вы мне говорили: «Я служил и буду служить ее величеству королеве Елизавете, пока она жива. Я не подвергаю сомнению, однако, ваши права на престол, подтвержденные обычаем и законом. Пусть все свершится по воле Божьей!» Под этим письмом мог бы подписаться каждый верноподданный ее величества Елизаветы, а от вас даже подписи не требуется, королева Мария поймет, от кого получила послание. Как видите, ничего крамольного.

– Да, пожалуй, – нерешительно сказал Роберт. – Но я не стану писать «пусть все свершится по воле Божьей» – это похоже на пожелание или призыв.

– Вам виднее, милорд, вы всегда были тонким филологом. Вот вам лист бумаги, – боже, сколько у вас тут ее разбросано! – пишите, как пожелаете… Отлично! – Энтони посыпал лист песком, стряхнул, свернул письмо в трубочку и спрятал в потайной карман своего широкого плаща. – Что же, выпьем! За самую светлую голову в Англии – за вас! За будущего лорд-канцлера нашей страны!

– Ну, до этого далеко, – пробормотал Роберт.

– Но это обязательно будет, – уверенно произнес Энтони.

Джейн крайне изумилась, когда ей сказали, что с ней хочет встретиться сэр Френсис. Не понимая, чем она могла заинтересовать начальника секретной королевской службы, Джейн еще больше удивилась, когда ее попросили спуститься по черной лестнице в подвал, а затем провели по длинному темному коридору в каморку с бедной обстановкой, где жил, видимо, кто-то из сторожей. Тут девушку усадили на сундук, стоявший у стены, и оставили одну, сказав, что сэр Френсис скоро прибудет.

На столе горела свечка, которая тускло и неровно освещала комнату. Джейн подняла глаза вверх и увидела паутину под потолком; в ней что-то двигалось, и Джейн, к своему ужасу, рассмотрела паука, который спускался прямо ей на голову. Она вскрикнула и стремглав выбежала из комнаты, но в коридоре ее остановил неприметный человек в серой одежде:

– Пожалуйста, вернитесь на свое место.

– Но там паук!

– Сэр Френсис скоро придет, – сказал ей неприметный человек. – Пожалуйста, вернитесь на свое место.

Джейн с укором посмотрела на него и побрела назад; она решила дожидаться сэра Френсиса, расположившись около стола поближе к огню свечи.

Вопреки уверению человека в серой одежде, ждать пришлось довольно долго. Джейн вздыхала и переминалась с ноги на ногу, посматривая краем глаза на паутину и сердясь на сэра Френсиса, который зачем-то заставил придти ее сюда. Потом он стала думать о королеве, о сэре Роберте, об Энтони и о себе, и вздрогнула, когда скрипнула отворенная дверь.

– Добрый вечер, миледи, – невнятно пробурчал сэр Френсис. Он прошел к столу, придвинул хромоногий табурет и боком уселся на него.

Джейн продолжала стоять, потеряв дар речи от такого обращения.

Сэр Френсис, не обращая на нее внимания, вытащил откуда-то клочок бумаги, поднес его к свече и, подслеповато щурясь, прочитал то, что там было написано.

– Так, – сказал он сам себе, и потом прибавил, подняв глаза на Джейн: – Что вы стоите? Присаживайтесь на сундук. Разговор у нас с вами будет долгим.

– Спасибо, я постою, – отказалась Джейн.

– Ну как хотите… Вначале уточним кое-что. Вы из дворянской протестантской семьи, рано потеряли родителей, вас воспитывал опекун. Все правильно?

– Да.

– Ваш опекун придерживается католической веры, но вы пресвитерианка.

– Да.

– Странно, – сэр Френсис испытующе посмотрел на Джейн. – Как вам удалось сохранить религию ваших родителей? Неужели ваш опекун не оказывал на вас давление, не требовал переменить веру?

– Он пытался обратить меня в католичество, но не смог. Из-за этого у нас с ним постоянно возникали конфликты, – ответила Джейн с неприятным чувством, будто оправдываясь.

– Вот как? Похвально, что столь юная особа так привержена нашей религии, – сказал сэр Френсис безо всякого выражения. – А в доме вашего опекуна бывали представители известных католических фамилий?

– В его доме бывало много народа, я не задумывалась, кто к какой вере принадлежит.

– Как же так? Вы убежденная протестантка, и не задумывались, что за люди собираются в доме вашего опекуна?

– Я жила своей жизнью.

– Интересно. Это большая редкость: человек, живущий своей жизнью, особенно в наше время. Но вам удалось, тем не менее, войти в доверие к ее величеству и стать фрейлиной королевы?

– В этом нет моей заслуги. Ко двору меня привез мой опекун, и кто-то рассказал королеве о том, что я сирота. Ее величество решила подыскать мне жениха, но после разговора со мною переменила свое решение и оставила меня при себе, – сказала Джейн, все более волнуясь.

– Какое удачное стечение обстоятельств! Вас привезли ко двору, кто-то сообщил о вас королеве, ее величество захотела устроить вашу судьбу, затем вы так хорошо поговорили с королевой, что она сделала вас фрейлиной. Вы родились под счастливой звездой, миледи, – взгляд сэра Френсиса стал колючим. – Но ваш опекун дал вам советы, как беседовать с ее величеством?

– Нет. Он скоро