— Зинка! — обрадованно прошептал он. — Вот тебя-то, сука, я первой кончу! — Проводив ее прицелом до места, разрядил винтовку и, прицелившись в дочь Зарецкого, щелкнул курком. Переводя ствол, передернул затвор, поймал крестом голову Ивана Артемьевича, имитировал выстрел.

— Успею, — буркнул Охотник. Зарядив в магазин пять патронов, передернул затвор.

Буров быстро надел на себя куртку убитого, темные очки, спортивную шапочку и не таясь пошел к воротам. С автоматами он видел только «горилл» Дьячковой, и поэтому не боялся, что его узнают стоявшие у машин пятеро парней хозяина. К тому же и времени у них не будет. Остановившись у ворот, он всмотрелся в многочисленных гостей за длинными столами. Не найдя Аллу, нахмурился.

Бочарова вышла из дома и неторопливо шла к своему месту. Она поддерживала прижатый к груди большой букет цветов.

Увидев в прицел возвращающуюся Аллу, зная, что Лев уже у ворот, Охотник провожал ее глазами. И вдруг удивленно хмыкнул. Потряс головой и снова приник к прицелу.

Остановившись у своего места, осторожно положив букет па стол, Бочарова, не убирая цветов с правой руки, подняла левой бокал с шампанским и громко проговорила:

— Внимание! — Гости стихли. — Я хочу сказать тост! Дело в том, что я очень люблю…

Взорвавшись криком «Горько!» гости зааплодировали.

Буров неторопливо, словно оглядывая стоявших поодаль группой молодых женщин — обслуживающий персонал, — прошел вперед и остановился напротив Аллы. Повернувшись, увидел удивленно приоткрывшую рот Дьячкову. «Хорошо, что ты здесь», — готовясь стрелять, подумал он. Поморщившись — Бочарову закрывали сидящие к нему спиной люди, — двинулся дальше. Он понял, Нина узнала его. Но ее удивленный вид удержал его от немедленной стрельбы. Сейчас она начнет выяснять, почему он здесь.

— Целуй меня крепче, — припадая к губам вставшего Зарецкого, прошептала Алла. — Ведь это твой последний поцелуй.

— У нас впереди еще ой как много страстных ночей, — по-своему понял ее слова он. — Я как мужчина еще в силе.

— У нее пистолет! — Андрей увидел под лежащим на столе букетом рукоятку оружия. Припал к прикладу, навел крест прицела на голову Зины.

Буров увидел, как Нина что-то говорит подскочившему к ней спортивного вида мужчине. Кивнув, тот взглянул и, сунув руку в боковой карман спортивного пиджака, пошел к нему.

— Ты убил его! — воскликнула Алла. — Так сдохни и сам! — выхватив из-под цветов «браунинг», повернулась к привставшему Зарецкому, ткнула стволом его в висок.

Охотник нажал на курок. И под грохот автоматной очереди передернул затвор, перевел ствол влево. Он увидел стоящую с пистолетом женщину. На ее белоснежном платье мелкой россыпью брусники виднелись капли крови. А она продолжала нажимать на курок. Пять пуль, выпущенных с близкого расстояния в уткнувшегося головой в стол Зарецкого, превратили его висок в кровавое месиво. Бросившегося к Алле Сашу пуля Охотника откинула на вскочившего Злата.

Широко расставив ноги, Буров короткими, в три-четыре патрона, очередями расстреливал боевиков. В него тоже стреляли. Но прицельно бьющий короткими очередями человек с холодными глазами и закаменевшим лицом был как бы неуязвим.

Охотник быстро и точно стрелял по вооруженным парням. Двумя выстрелами сбил с крыши двоих оставшихся там боевиков. Стрелял быстро, но выборочно. Он отдавал предпочтение тем, кого не мог видеть Буров.

— Ай да баба! — уложив бросившегося на Бочарову Сашу, воскликнул он. — Женила Зарецкого на смерти! Вот это свадьба! И парни молодцы! — увидев, как во дворе вспыхивают короткие рукопашные схватки, а несколько крепких парней, окружив Бочарову, с боем выводят ее со двора, он восторженно выматерился. Не выдержав охватившего его ликования. — Как мы вас, суки! — приподнялся. Из окон дома по нему ударили сразу три автомата.

Расстреляв последний рожок, с двумя пистолетами в руках, Буров, как бы танцуя стремительный танец, спаренными выстрелами уложил двоих и начал отходить. Среди мечущихся по двору гостей царила паника. Выстрелив два последних патрона, на бегу меняя обойму в одном пистолете, Буров бросился к кустам.

— Лев! — услышал он женский голос. — Сюда!

Из окна остановившейся, увешанной шарами и кучкой сбитых цветов «волги» ему призывно махала Алла. Отрицательно покачав головой, неожиданно оскалился в злой улыбке, выбросил вверх большой палец и, упав, покатился к канаве. «Волга» рванулась и, набирая скорость, понеслась дальше.

С другой стороны по асфальтированной ленте шоссе на скорости мчались милицейские машины.

— Послушайте! — стуча кулаками в железную дверь, возмущенно кричал Ризов. — В чем дело? Вызовите моего адвоката!

Громко щелкнул отпираемый замок. Перед открытой дверью камеры стоял среднего роста плотный полковник милиции.

— Что это значит?! — гневно спросил Ризов. — Я ехал на свадьбу своего друга. Какие-то люди, остановив машины и избив моих телохранителей…

— Не расстраивайтесь, Степан Павлович, — добродушно улыбаясь, посоветовал милиционер, — это вредно для здоровья. Ведь если вас не расстреляют, — вполне серьезно посочувствовал он изумленно открывшему рот Ризову, — то как минимум пятнадцать получите. А говорят, кодекс еще меняться будет. Глядишь, и пожизненное ухватите! — с нескрываемым удовольствием сказал полковник.

— Да как вы смеете?! — гневно выкрикнул Ризов. — Я требую адвоката! И в знак протеста против беззакония объявляю — вы слышите?! — я объявляю голодовку в знак протеста против беспредела начальника уголовного розыска полковника Зорина! — громогласно, чтобы его услышали в других камерах, прокричал Ризов.

Но его заявление, казалось, не произвело на полковника никакого впечатления.

— Сейчас много говорят и пишут о чуде голодания, — одобрительно кивнул он. — Так что попробуйте. А что касается беспредела, слово-то какое, Степан Павлович, — он укоризненно посмотрел на Ризова. — Напишите в заявлении, бумагу вам сейчас дадут. Но я, ей-богу, ни при чем.

Услышав в его словах насмешку, Степан Павлович отступил назад и демонстративно отвернулся.

— Больше вы от меня не услышите ни слова! — твердо заявил он.

— Вот после этого и спасай человеку жизнь, — сокрушенно вздохнул полковник. Было в его голосе что-то такое, что заставило Ризова обернуться и спросить:

— Вы про что это, Зорин?

— А вы не слышали? — деланно удивился тот. — Вашего приятеля Зарецкого ухлопали.

Не в силах произнести хотя бы слово, Ризов беззвучно шевелил губами.

— Неизвестно кто, — понял его Зорин. — Двое гостей говорят, что начала стрелять его невеста. И потом какой-то мужчина. А с водонапорной башни стрелял Артемов. Знаете такого? — Полковник пристально посмотрел на Ризова.

Пораженный, бледный Степан Павлович отрицательно замотал головой.