Сидевший рядом с водителем Псих, увидел впереди две милицейские машины, поправил темные очки и, сунув руку в карман куртки, схватился за рукоятку пистолета.

— Опять кто-то улетел, — притормаживая из чистого любопытства, заметил таксист.

— Гони, — зло буркнул Смирнов, — опаздываю я! Притормозившее было такси, быстро набирая скорость, проехало мимо небольшой группы людей, стоявших у пострадавшей машины.

— Что с тобой?! — встревоженно воскликнула Таня.

— Света где? — выдохнул Фомин в разорванной, окровавленной на правом боку и спине рубашке, с забинтованной головой.

Появившаяся в дверях дома теща, ахнув, всплеснула руками.

— Что с тобой? — вытирая сочившуюся из оцарапанной щеки мужа кровь, снова спросила Таня.

«Внимание, — после короткого щелчка, чуть потрескивая, предупредила лежащая на столе портативная рация. — Смирнов! Такси в десяти метрах от дома. Расплачивается с шофером. Выходит. Руки в карманах. Идет к дому».

— К окну, — подтолкнул женщину здоровяк. — Улыбайся.

Подойдя к раскрытому окну, Нина, натянуто улыбаясь, начала причесываться.

У калитки Псих внимательно всмотрелся в появившуюся в окне женщину.

— Подругу не привела? — весело спросил он.

— Вечером приведу, — нашла в себе силы отозваться женщина и, услышав сзади торопливый шепот: «Уходи от окна», ушла в глубь комнаты.

Остановившись, Псих настороженно взглянул в окна дома. Потом неожиданно бросился к стоящему неподалеку такси.

— Стой! — наперерез ему из-за каменного забора бросились трое людей.

Рванувшись назад, ответил выстрелом. На улице большого села, отдаваясь коротким эхом в раскрытых Окнах домов, затрещали выстрелы. Проломив тяжестью тела ветхий забор соседнего дома, Псих дважды выстрелил в преследующих его оперативников и нырнул в густую зелень сада.

Услышав выстрелы, Фомин выхватил пистолет и побежал в ту сторону.

— Где Света? — крикнула Таня.

— На качелях, — бросаясь к двери, ахнула мать.

Псих вбежал в старую полуразрушенную церковь. Несколько пуль, взбив со стен фонтанчики кирпичной пыли, с визгом отрикошетили в сторону. Ответив выстрелом, он выматерился, перекрутился на месте, и упал на спину. Перекатившись за большой, облепленный грязью кусок рухнувшей стены, быстро заменил обойму.

— Псих! — услышал он усиленный мегафоном голос. — Лапы в гору и выходи! Не уйдешь!

Вскочив, он трижды выстрелил и, пригибаясь, бросился вверх по разрушенной, местами проваленной лестнице. Возле его ног легко, пробивая толстые прогнившие ступени, зашлепали пули. Почувствовав, как под ногами проваливаются доски, он что-то заорал и прыгнул в овальное окно. Попав на небольшой стог прелого сена, скатился с него. С искаженным от страха лицом лихорадочно зашарил рукой. Увидев бегущих к нему троих людей, вскочил. Рванувшись вперед, вломился в высокий кустарник и, взмахнув руками, покатился вниз с двухметрового откоса.

— Стой! — услышал он громкий крик. В его правой руке сухо щелкнуло лезвие выкидного ножа.

— Пристрелю! — остановившись в метре от него, Фомин вскинул пистолет.

— Стреляй, сука! — Псих с ножом у бедра, медленно двинулся на майора.

— Брось нож! — угрожающе проговорил тот.

— Папа! — неожиданно раздался за его спиной радостный голос.

— Света! — громко закричала бегущая к дочери Таня.

Псих в длинном прыжке достал оглянувшегося на голоса дочери и жены майора. Фомин, согнувшись от вспышки боли в животе, сумел схватить его руку с ножом. Они упали. Псих дважды ударил майора кулаком в лицо.

— Не бей папу! — отчаянно закричала девочка.

С двух сторон к ним бежали вооруженные люди. Не разбирая дороги, с «макаровым» в руке к дочери летела Таня. Откинув обмякшее тело майора от себя, Псих вскочил. Затравленно оглянувшись, держа в руке окровавленный нож, он прыгнул к девочке.

— Не надо! — отчаянным прыжком Таня догнала дочь и загородила ее собой.

Со всех сторон к ним бежали сотрудники милиции. Опасаясь попасть в женщину с девочкой, не стреляли. Взмахнув ножом, Псих бросился на Таню. Скорее инстинктивно, чем сознательно она вскинула руку с пистолетом. Вскрикнув от боли в кисти, он выронил нож и левой рукой сильно ударил ее в лицо. Таня упала, но тут же вскочила и подняла «Макаров». Псих ухватил громко кричащую девочку за волосы, наклонился, поднял нож. Звонко хлопнул выстрел. Еще один. И еще. С разорванным первой пулей правым плечом, обхватив живот, в который попала вторая, и отброшенный попавшей в грудь третьей, Псих грохнулся на спину. Бросив пистолет, Таня метнулась к плачущей дочери. Подбежавшие сотрудники милиции в штатском, зло матерясь, быстро перевязали раненого уголовника.

— Жив? — присев около майора, пытаясь нащупать пульс, кивнул на коротко стонавшего Психа молодой милиционер.

— Кровью исходит! — сплюнул один. — Он, падло, в нас стрелял, а мы его выхаживай!

— Чтобы его расстрелять, — засмеялся другой, — сначала вылечить надо.

— Я бы его, сволочь, вылечил! — проворчал кто-то.

— Что с майором-то? — участливо поглядев на Таню, прижимавшую к груди навзрыд плачущую дочь, спросил подошедший здоровяк из засады.

— Прямо в сердце всадил, — отряхивая пыль с колен, угрюмо ответил крепкий.

Горестно вздохнув, пожилая женщина посмотрела на сидевшую у стола Аллу.

— И что надумала? — строго спросила она.

— А что мне думать? — неожиданно весело спросила Алла. — Я сейчас вдова уважаемого человека. Через некоторое время буду законной наследницей всех его капиталов. Со мной все считаются…

— Да я не про капиталы спрашиваю, — рассердилась женщина, — а про Костюшу! Сына-то, чай, заберешь?

Не отвечая, Бочарова внимательно вслушалась в протяжный стон, донесшийся из спальни.

— Что с ним? — спросила она.

— Да я же говорила! — Женщина укоризненно посмотрела на нее. — Ранетый сильно. Пулю из груди я достать сумела. Да он, видать, крови много потерял. Как вошел, — она удивленно покачала головой, — сразу без сознания упал. Почитай, третий день лежит.

— Может, врача привезти? — Алла порывисто поднялась.

— Да не суетись ты, — махнула рукой женщина. — Все с ним хорошо будет. Воспаления нету. Рана не гниет. Встанет скоро. А чего это ты за него такое волнение имеешь?

— Он мне жизнь спас, — вздохнула Алла.

— А милиция чего с тобой решила? — сочувственно спросила хозяйка.

— С милицией разговор впереди, — улыбнулась Бочарова. Подойдя, обняла женщину за плечи, уткнулась лицом ей в грудь. — Спасибо тебе, тетя Шура. За все спасибо. И за него тоже, — она кивнула на дверь спальни. — Это его омоновцы подстрелили. Он говорил, что не может в них стрелять. А ведь если бы не Буров, — Алла поморщилась, — один Бог знает, что бы было со мной. — Поцеловав женщину в морщинистую щеку, шагнула к двери. — До свидания. И если что-нибудь потребуется, позвони. Продукты тебе будут привозить постоянно. Обо мне Бурову не говори ничего. — Алла вышла, но сразу вернулась и тихо спросила: — Костя как?