— Что это за опасность? — холодно спросил Штайнертстарший.

— Опасность погибнуть.

— Эта дурацкая теория существовала исключительно в воображении моего сына. Я уже пытался однажды убедить вас в этом.

Вебер слушал Штайнерта-старшего, не веря собственным ушам.

— Значит, вы хотите, чтобы я перестал заниматься этим делом?

— Вот именно,— сухо отрезал Штайнерт-старший.— Тем более что никакого дела не было и не будет.

Вебер все еще не спускал глаз со Штайнерта. Взгляд его блуждал по морщинистому лицу, на котором не дрогнула ни одна жилка. Можно подумать, что оно не раз побывало в огне и закалилось навсегда. Наконец Вебер полез в карман и швырнул на стол листок бумаги.

— Вот ваш чек! Заберите его! И раз уж мы начали говорить правду в глаза, добавлю: я взялся за это дело не ради того, чтобы обеспечить нужный вам скандал. Я просто хотел спасти девушку. И могу это с тем же успехом сделать без вас.

Штайнерт-старший, не говоря ни слова, взял со стола чуть смятый чек и отвернулся.

— За поездку, предпринятую по вашему поручению, я представлю счет,— бросил вслед ему Вебер.

Штайнерт-старший махнул рукой в сторону фройляйн Долл.

— Разберитесь! — бросил он.— И впредь прошу этого господина сюда не пускать.

И не удостоив больше Вебера ни единым взглядом, исчез вместе с сыном за обитыми кожей дверьми.

Вебер немного поглядел им вслед, потом подошел к столу фройляйн Долл и бросил на него счета. Но она смотрела не на бумаги, а ему в глаза. И вдруг улыбнулась.

Вебер удивился — этого он никак не ожидал от фройляйн Долл. Но потом тоже улыбнулся, немного криво, ибо испытывал в этот момент настоящую боль.

— Вы хорошо улыбаетесь,— заметил он.

— Вам это кажется удивительным?

— Я думал, вы вообще не умеете улыбаться.

— Да?

— Вам это очень к лицу. Теперь заметно, что вы настоящая женщина.

— А прежде вы были иного мнения?

Вебер только усмехнулся и не ответил.

Она начала проверять цифры на бумажке, но, не закончив, отложила карандаш, откинулась в кресле и испытующе уставилась на Вебера.

— Но вы ему утерли нос! Как я хотела бы хоть раз сделать так же!

— Да, дурака валять я умею! — поморщился Вебер.

Она расхохоталась, и сразу лицо ее стало мягким, милым и привлекательным. Потом занялась подсчетами. Когда закончила, достала коробку с деньгами и выложила на стол банкноты, которые Вебер, не считая, сунул в карман. Одновременно из другого кармана он извлек фирменную визитку и положил перед фройляйн Долл. Взяв карточку в длинные ухоженные пальцы, она взглянула на Вебера.

— А фирменные бланки у вас тоже есть?

Вебер с серьезным видом кивнул.

— Это почти все, что у меня есть.

И повернулся к выходу. На полпути к дверям остановился и еще раз оглянулся. Она все еще сидела в той же позе с визиткой в руках и смотрела ему вслед. Даже улыбка, которая могла означать все, что угодно, осталась на лице.

Он напомнил:

— Там есть номер моего телефона.

И вышел, больше не оглядываясь. Но и не чувствуя себя победителем.

Дома он застал Викторию. Она сидела за столом и жертвенно потела. Хотя окна были закрыты и шторы задернуты, в квартире стояла жара. Вентилятор на столе не в состоянии был дать ее легким достаточное количество свежего воздуха.

На столе лежали последние газеты, а в портативной машинке торчал заполненный до половины лист бумаги. Виктория лениво стучала по клавишам. Когда он вошел, подняла на него глаза и кивнула.

Вебер медленно приблизился к столу. Остановился рядом с ней, взял в руки вентилятор и подставил под его струю лицо. Виктория придвинула ему газеты, но он на них даже не взглянул.

Поставив вентилятор на место, потащился на кухню. Достал из холодильника бутылку «кока-колы» и потянулся за стаканом. Когда, вернувшись в комнату, он открывал бутылку, шум пенящейся жидкости заставил наконец Викторию прервать работу. Она взяла стакан, который Вебер молча подал ей, и осушила его залпом. Остаток «кока-колы» Вебер выпил прямо из бутылки и рухнул на диван.

Некоторое время стояла тишина, и вдруг Вебер рявкнул:

— Срань господня!

— Ну, вы всегда умеете найти точное определение,— жестко заметила Виктория.

Снова воцарилась тишина. Веберу казалось, что жара лежит на нем, как гора ваты. Это делало его отупелым и бесчувственным. Наконец он выдавил:

— Между прочим, они вернулись. Оба! Живые и здоровые. Во всяком случае, так утверждает уважаемый герр Штайнерт-старший.

— Ах! — донеслось из-за стола.

— Так что никогда не было никакого дела и не будет. Такого мнения герр Штайнерт.

— Ага!

— Меня они считают полной бездарностью.

— Что правда, то правда!

— И не желают впредь никакой информации…

— Зато желают вернуть деньги.

— Вот именно!

— И вы, разумеется, их вернули, да? Вечно все те же красивые жесты, хотя на счету двенадцать марок восемьдесят и куча неоплаченных счетов.

— А что бы вы сделали на моем месте? — спросил он.

Минуту посидев спокойно, она решительно заявила:

— Я, наверное, швырнула бы этот чек ему в лицо!

Вебер усмехнулся.

— У нас курево еще есть?

Пачка вспорхнула над столом и точно приземлилась у Вебера на животе. Это были крепкие сигареты без фильтра. Именно такие любила Виктория. Вебер их терпеть не мог, временами ему от них делалось просто нехорошо, но своих у него не осталось. Так что скрепя сердце он закурил, сразу закашлялся и сердито отправил пачку обратно. Виктория тоже закурила, глубоко затянулась и дружелюбно уставилась на Вебера сквозь облако дыма.

— Виктория, послушайте,— заговорил Вебер, справившись с приступом кашля.— Дальше так быть не может, уже три месяца вы не получаете от меня ни гроша. Налоги и аренда не выплачены. Финита! Закрываем лавочку!

— Ну-ну,— принялась она успокаивать,— все не так страшно.

— У меня нет способностей к арифметике, я ничего не понимаю в делах. Но мне все еще кажется, что тут можно заработать.

Он снова затянулся сигаретой, на этот раз гораздо осторожнее, и посмотрел на Викторию.

— Не хочу, чтобы вы вкладывали свои сбережения в эту обанкротившуюся лавочку.

Она немного помолчала, потом вдруг стукнула кулаком по столу.

— Да перестаньте вы стонать! И вечно жалеть себя, тряпка чертова!