через час с небольшим, джонка рыбака Чжао пристала к берегу покрытого буйно разросшейся зеленью острова, Фу Цзяньхань глядел всё так же благодушно. Сяо-Фань раздраженно сжал губы, наблюдая за его цветущий видом - юный фехтовальщик не только вовсю прикладывался к тыкве-горлянке в их коротком плавании, но и успел немного попрактиковаться в мече прямо на палубе.

Морская болезнь все же не обошла стороной соратников Ван Фаня, и её жертву третий ученик Уся-цзы сейчас бережно придерживал за плечи. Мигом ранее, ему пришлось взять её на руки, для успешного схождения на берег, так как одолеть спущенные с джонки мостки - широкую доску с прибитыми к ней поперечными рейками, - сама она никак не смогла бы.

- Уже все, Ласточка, мы на твердой земле, больше качать не будет, - успокаивающе приговаривал юноша, медленно отводя Ши Янь подальше от прибойных волн, лениво накатывающих на узкую песчаную косу, к которой пристала лодка. Внезапно девушка глухо застонала, и перегнулась в поясе, одолеваемая желудочными спазмами.

- Не смотри… на это, Сяо… Фань, я не хочу… чтобы ты видел меня… такой, - пробормотала она между приступами тошноты.

- Не волнуйся, милая, это всего лишь естественная надобность, сейчас она пройдёт, и все будет в порядке, - говоря, Ван Фань осторожно придерживал волосы подруги. Та, наконец, разогнулась, утирая губы.

- Я ненавижу море, - с чувством проговорила она. - Я ненавижу рыбу. Я ненавижу лодки. Не хочу никогда больше вступать на их небом проклятые доски. Если бы Юйцянь[1] привечал людей в своём доме, он даровал бы им способность дышать под водой. Все эти рыбаки - богохульники и злодеи, а старый Чжао - первый среди них, - она топнула ножкой от избытка чувств.

- Возьми, Ласточка, - третий ученик Уся-цзы отстегнул от пояса флягу с водой, и протянул подруге. - Прополощи рот как следует, умойся, и попей. Скажи, если тебе снова станет хуже - я подлечу тебя своей внутренней энергией.

- Видать, ты и впрямь любишь меня, Сяо-Фань, - бледно улыбнулась девушка, умываясь из фляжки. - Даже когда я выгляжу столь отвратительно, ты не отворачиваешься от меня, а помогаешь.

- Кем бы я был, оставив тебя в этой невеликой беде? Уж точно не мужчиной, - ответил юноша с кривой ухмылкой. - Тебе полегчало? Мой второй старший уже потерял остатки терпения, - вся остальная компания и вправду глядела на парочку с ожиданием в глазах.

- Твое внимание, и отсутствие движения под ногами, придают мне сил, - ответила Ши Янь. Краска понемногу возвращалась на её щеки. - Пойдем, с твоей помощью я смогу продолжить путь, - она оперлась на руку юноши, и украдкой подмигнула ему. Тот довольно улыбнулся, и сжал узкую ладошку подруги - даже такая невинная близость с любимой доставляла ему радость, как и готовность, с которой Ши Янь искала этой близости.

***

Друзья бродили среди островных зарослей долго и безуспешно - густая и высокая трава, не тронутая ни животными, ни человеком, скрывала все плотным ковром, сообща с низкими кустарниками. Цзылин описала соратникам вид нужного цветка, и они медленно двигались вперёд, разойдясь широким строем, чтобы охватить как можно большее пространство. Их усилия не приносили успеха - большую часть островных цветов либо задавила сорная трава, либо они так и не выросли в древесной тени.

Товарищам улыбнулась удача, когда они вышли на открытое место. Обломки статуй и давно обрушившиеся стены усеивали эту прогалину - некогда, здесь обитали люди. Змеиные мотивы прослеживались в остатках орнамента на камнях стен; изображающие пресмыкающихся монументы также были нередки. Кто бы ни жил на этом отдаленном острове, он придавал большое значение ползучим гадам. Живые змеи также в избытке присутствовали здесь - их шипение и шуршание было слышно совсем рядом.

Вскоре после выхода к змеиным развалинам, Вэй Цзылин радостно воскликнула, обращая внимание на виднеющееся неподалеку скопление ярких красок. Нужный им цветок рос в центре небольшой посадки, до странного ухоженной, словно на безлюдном острове поселился цветовод-отшельник. Но стоило товарищам приблизиться к необычной клумбе, их остановил громкий голос, пропитанный убийственным намерением.

- Мой соотечественник просил меня присмотреть за цветами в его отсутствие. Любой, кто прикоснется к ним - умрет.

Говорил мужчина в синем халате, держащий руку на тонкой рукояти меча в ножнах из бамбуковой трубки. В черных волосах неизвестного, ухоженных и блестящих здоровьем, виднелись две седые пряди, столь ровные и одинаковые, что Сяо-Фаня невольно посетила мысль об их искусственности. Даже густая щетина на бледном лице мужчины выглядела аккуратной и щеголеватой. Третий ученик Уся-цзы также отметил гортанную мягкость его речи, необычную для языка Поднебесной - он вновь повстречал чужеземца.

Ван Фань обратил более пристальное внимание на оружие мужчины - прямое, узкое, и длинное, не имеющее перекрестья гарды, и это натолкнуло его на рисковую, но от этого не менее привлекательную мысль. Поколебавшись всего миг, он решился.

- Не вмешивайтесь, друзья, - обратился он к спутникам, и не спеша извлек меч из ножен. - Смотрите, старший, я касаюсь цветка, - нарочито медленным движением он задел острием клинка один из листьев.

Ответ чужеземного воина не заставил себя ждать - он метнулся вперед, быстрый, как мысль, превратившись в неясный силуэт от скорости, сообщенной ему техникой шагов. Его меч, вылетевший из бамбуковых ножен, словно обратился лучом света, столь неуловимо-стремительным был его взмах. Шаг Сяо-Фаня, навстречу и чуть в сторону от противника, как и круговое движение его меча, был, напротив, обманчиво-ленивым. Клинки со звоном столкнулись, и чужеземец, проскользнув мимо юноши, немедленно развернулся, удерживая меч перед собой. Ван Фань с интересом осмотрел лезвие чужеземного оружия - еще более узкое, чем рукоять, обоюдоострое, и с листовидным наконечником.

- Как ты отбил мой удар, мальчик? - бесстрастно поинтересовался бледный мужчина.

- Мне знаком этот прием, - с готовностью ответил Сяо-Фань. - В Поднебесной его называют “полет небесного духа”. Он основывается на правильном исполнении техники шагов. Им отлично владеет один мой знакомый - может быть, вам известно его имя, старший? Его зовут Янь Юй.

- Не знаю никаких Янь Юев, - безразлично ответил тот. - И вас тоже знать не хочу. Но, так уж и быть, я позволю тебе взять один цветок, из уважения к твоим умениям.

- Благодарю, старший, - склонил голову третий ученик Уся-цзы. - Цзылин, - кивнул он