Уже через несколько минут я действительно заметил его в толпе, примерно футах в пятнадцати подо мной. Он разговаривал с каким-то светловолосым человеком — по внешнему виду венерианцем или ньютонцем. Я знал, как выглядит старейший Брайт, как знал в лицо всех наиболее интересных, с точки зрения журналиста, людей на всех шестнадцати мирах. И все же, увидев его вблизи, я был потрясен.

Я и не предполагал, что церковник может выглядеть столь внушительно. Ростом выше меня, плечи шириною с дверь и — хотя он уже был в солидном возрасте — талия как у спринтера. Он стоял, одетый во все черное, спиной ко мне, слегка расставив ноги. В этом человеке чувствовалась неиссякаемая энергия, которая вызывала во мне озноб и одновременно желание помериться с ним силами.

Одно было абсолютно ясно: на игру слов, как командант Фрэйн, он не поддастся.

Я повернулся, чтобы спуститься вниз и подойти к нему, когда случайность задержала меня. Правда, была ли это случайность — я до сих пор не могу сказать с уверенностью. И вряд ли мне когда-нибудь будет дано это узнать. Возможно, слова Падмы о критической точке развития человеческой цивилизации сыграли здесь не последнюю роль. Эта его удивительная способность воздействовать на людей с помощью двух-трех ничего не значащих слов на сей раз, очевидно, оказала свое действие и на меня. Как бы то ни было, в поле моего зрения неожиданно попала небольшая группа людей, стоящих прямо под балконом, где я находился.

Среди них я заметил Уильяма Сетанского, самого крупного предпринимателя Сеты — огромной коммерческой планеты в системе Тау Кита. Был там и Хендрик Галт, массивного телосложения мужчина в маршальской форме, со своей племянницей Эльвиной. И, наконец, еще один человек, судя по внешности, сам Донал Грэйм.

Это был худощавый молодой человек в мундире космического патруля, чуть ниже ростом, чем обычно бывают дорсайцы, с копной черных волос, необычайно пластичный, что весьма характерно для этого народа, рожденного воевать. Донал на фоне окружающих ничем особо не выделялся. И все же именно он сразу привлек мое внимание. В этот же момент, посмотрев вверх, он заметил меня.

Наши глаза на секунду встретились. Мы находились на достаточно небольшом расстоянии друг от друга, и я смог различить даже цвет его глаз. Они были не то серые, не то зеленые, не то голубые. Он почти тут же отвернулся, а я продолжал смотреть на него, будто завороженный взглядом этих странных глаз, отключившись от всего происходящего вокруг.

Когда я наконец вышел из этого транса и снова посмотрел туда, где только что находился старейший Брайт, я обнаружил, что он отошел от светловолосого незнакомца при появлении адъютанта, фигура которого была мне удивительно знакома как по осанке, так и по внешности и который тут же оживленно заговорил с руководителем Квакерских миров.

Пока я стоял, разглядывая их, Брайт развернулся и, последовав за адъютантом, быстро вышел из зала через коридор, который, как я знал, вел к парадному входу виллы Галта. Он уходил, и я мог окончательно упустить возможность встретиться с ним. Я быстро повернулся, чтобы сбежать вниз по лестнице с балкона и догнать его.

Но на моем пути возникло неожиданное препятствие — дорогу мне преградила Лиза Кент.

— Там! — воскликнула она. — Подожди! Не уходи!

А я и не мог сделать этого, не отстранив ее, — слишком узка была лестница. Я в нерешительности остановился, посматривая на далекий выход, через который исчезли Брайт и его адъютант. Очевидно, я опоздал.

Если бы я ринулся вниз в ту же секунду, как увидел, что Брайт поворачивается и уходит… Вовсе не появление Лизы, а завороженность видом необычных глаз Донала Грэйма стоила мне возможности заполучить подпись Брайта на пропуске Дэйва.

Я взглянул на Лизу. Странно, но теперь, когда мы снова оказались лицом к лицу друг с другом, я был даже рад, хотя все еще и ощущал страх, о котором упоминал ранее.

— Как ты узнала, что я здесь? — потребовал я ответа.

— Падма сказал мне, что ты попытаешься избежать встречи со мной. Внизу, в зале, тебе бы это просто не удалось. А кроме этих балкончиков, здесь никаких других укромных мест нет. Ты стоял у самых перил, и тебя трудно было не заметить.

Девушка слегка запыхалась от быстрого бега вверх по лестнице и поэтому говорила несколько сбивчиво.

— Хорошо, — произнес я, — Итак, ты меня нашла. Что тебе от меня нужно?

Она уже восстановила дыхание, но румянец от быстрого подъема по-прежнему цвел на ее щеках. Сейчас Лиза была прекрасна, и все же я по-прежнему боялся ее.

— Там! — воскликнула она. — Марк Торре считает, что просто обязан поговорить с тобой!

Словно прозвенел тревожный звонок, предупреждающий об опасности. Любой другой постарался бы действовать в этой ситуации ненавязчивее и осторожнее. Но инстинкт подсказывал ей, что мне нельзя давать время на раздумье, иначе ситуация может сложиться не в ее пользу.

Не отвечая, я попытался обойти ее, но она преградила мне дорогу, и я вынужден был остановиться.

— Мне он этого не говорил, — почти рявкнул я и вдруг рассмеялся.

Девушка недоуменно взглянула на меня, затем снова покраснела и теперь выглядела по-настоящему рассерженной.

— Извини. — Я перестал смеяться. Мне стало жаль ее, ибо, несмотря на то что она сказала, Лиза Кент мне слишком нравилась, чтобы над ней насмехаться.

— Послушай, но это же наверняка будет продолжением разговора о моем руководстве Конечной Энциклопедией! Неужели ты не помнишь? Ведь Падма сам тогда сказал, что вы не можете использовать меня. Я же полностью ориентирован на, — я с удовольствием произнес это слово, — на разрушение.

— Что ж, нам просто придется надеяться на лучшее. — Она пристально смотрела не меня, — Кроме того, вопросы, связанные с Энциклопедией, решает вовсе не Падма, а Марк Торре. А ведь он не становится моложе. Он как никто другой понимает, что произойдет, если он вдруг выпустит поводья, а рядом не окажется никого, кто сможет быстро подхватить их. Если это произойдет, то уже через полгода-год все может развалиться. Или его развалят извне. Ты думаешь, только твой дядя подобным образом относился к землянам и жителям Молодых миров?

Она сделала ошибку, упомянув Матиаса. Должно быть, лицо мое сразу изменилось, потому что я заметил перемену и в ее лице.

— Чем ты все это время занималась? — Неожиданно моя ярость вырвалась наружу. — Изучала меня? Следила за всеми моими передвижениями? — Я сделал шаг вперед, и она инстинктивно отступила. Я схватил ее за руку и притянул к себе. — Почему ты гоняешься за мной даже теперь, спустя пять лет? И как ты узнала, что я окажусь здесь?

Она перестала вырываться и, гордо выпрямившись, застыла неподвижно.

— Отпусти, — тихо произнесла она. Я выпустил ее руку, и она отступила на шаг. — Это Падма сообщил мне, что ты будешь здесь. И еще он сказал, что, по его расчетам, это моя последняя возможность воздействовать на тебя. Помнишь, он рассказывал тебе об онтогенетике?