— О Тэттикорэм, Тэттикорэм! — воскликнулмистер Миглз и простер к ней руки, точно заклиная ее. — Вслушайся в голос этойженщины, посмотри на ее лицо, попробуй заглянуть к ней в душу, и подумай, чтождет тебя впереди! Ты сейчас находишься под ее влиянием — нам странно и дажестрашно видеть, как оно велико, — но ты не понимаешь, что это — влияние натурыеще более страстной, еще более неукротимой, чем твоя. Что может выйти из такогосоюза? К чему он приведет?

— Я здесь одна, джентльмены, — произнесла миссУэйд, не изменив ни голоса, ни тона. — Вы можете говорить все что вам угодно.

— Тут не до вежливости, сударыня, когда речьидет о всей жизни этой бедной, запутавшейся девушки, — сказал мистер Миглз, —но все же я сумею держать себя в границах, даже глядя на то, как вы губите ее.Простите, если я напомню вам в ее присутствии — это необходимо, — что в тупору, когда, на свою беду, она повстречалась с вами, вы были всем нам чужой идля всех нас загадкой. Я и сейчас не знаю, кто вы такая, но злобную душу своювы не скрыли, не могли скрыть. И если вы одна из тех несчастных, которые богвесть почему испытывают мрачную радость, делая столь же несчастными и своихсестер (слыхал я о таких за свою долгую жизнь), я должен сказать ей: «Берегисьэтой женщины!», а вам я скажу: «Берегитесь самой себя».

— Джентльмены, — невозмутимо сказала миссУэйд, — когда вы кончите — мистер Кленнэм, может быть, вы внушите своему другу…

— Нет, я сделаю еще одну попытку, — твердовозразил мистер Миглз. — Тэттикорэм, дорогая моя, бедная девочка, сосчитай додвадцати пяти.

— Вам протягивают руку помощи и участия, неотвергайте же ее, — сказал Кленнэм негромко, но с глубоким волнением. —Воротитесь к друзьям, чью доброту едва ли вы могли позабыть. Одумайтесь, покане поздно.

— Ни за что!.. Мисс Уэйд, — сказала девушка,схватившись за грудь и тяжело дыша, — уведите меня, пожалуйста.

— Тэттикорэм, — воскликнул мистер Миглз, —последний раз прошу тебя, дитя мое, — только об одном прошу: сосчитай додвадцати пяти!

Она зажала уши так порывисто, что ее черные,блестящие волосы рассыпались по плечам, и с решительным видом отвернулась кстене. Мисс Уэйд наблюдала за ней, так же многозначительно и странно усмехаясьи так же приложив руку к груди, как в Марселе, при первой их встрече. Затем онаобняла ее, словно навсегда утверждая свою власть над нею, и с нескрываемымторжеством взглянула на обоих мужчин.

— Вы жаловались, что не знаете, кто я такая, иудивлялись моему влиянию на эту девушку, — сказала она. — Так узнайте же напрощанье — ибо я едва ли буду иметь честь встретиться с вами еще, — что этовлияние основано на общности наших судеб. Обстоятельства моего рождения такиеже, как у вашей разбитой игрушки. У нее нет имени, и у меня его тоже нет. Еестрадания — мои страдания. Больше мне вам нечего сказать.

Последнее относилось к мистеру Миглзу, которыйничего не ответил и печально побрел к выходу. Когда Кленнэм повернулся, чтобыпоследовать за ним, мисс Уэйд заговорила снова, все с тем же внешнимбесстрастием, тем же ровным голосом и с той же усмешкой, свойственной лишьжестоким людям — это скорей тень усмешки, которая приподнимает ноздри, почти нераздвигая губ, и не изглаживается постепенно, а сразу пропадает, когда онабольше не нужна.

— Я желаю, — сказала мисс Уэйд, — жене вашегодорогого друга, мистера Гоуэна, насладиться всеми преимуществами своегопроисхождения, столь отличного от происхождения этой девушки и моего, и темсчастьем, которое сулит ей благосклонная судьба.

Не успокоившись на своей неудаче, мистер Миглзобратился к беглянке и к мисс Уэйд с письменными увещаниями, каждое словокоторых дышало добротой. Но оба послания остались без ответа, равно как итретье, которое упрямице написала ее бывшая барышни и от которого ее сердценеминуемо должно было смягчиться, если еще окончательно не очерствело (все триписьма спустя несколько недель были возвращены, как непринятые адресатом).Мистер Миглз, не желая сдаваться, отрядил для личных переговоров миссис Миглз.Но и эта попытка не увенчалась успехом: почтенную даму попросту не впустили вдом. Тогда мистер Миглз стал просить Артура попытать счастья в последний раз.Артур с готовностью принял на себя эту миссию, но ему только удалосьобнаружить, что дом брошен на попечение уже известной им старухи, что мисс Уэйдуехала, что беспризорная мебель вывезена и что старуха с благодарностьюпринимает полукроны в любом количестве, но не имеет ничего предложить в обменна эту наличность, кроме инвентарной описи, которую вывесил в сенях клеркагента по недвижимости.

Но даже и это не заставило мистера Миглзаотказаться от дальнейших попыток и отрезать неблагодарной путь к возвращению наслучай, если доброе начало в ее душе возьмет верх над строптивостью нрава; ишесть дней подряд он помешал в утренних газетах весьма хитро составленноеобъявление, в котором говорилось, что молодая особа, необдуманно покинувшаясвой дом некоторое время тому назад, может обратиться по нижеследующему адресу(указывался коттедж мистера Миглза в Туикнеме), где она будет принята, какбудто ничего не случилось, и не услышит ни упреков, ни обвинений. Последствияэтого обращения к гласности открыли потрясенному мистеру Миглзу, что числомолодых особ, необдуманно покидающих свой дом, очевидно достигает в Англиинескольких сот в день; ибо в Туикнем шли косяки молодых особ, которые, невстретив восторженного приема, обычно настаивали на возмещении моральногоущерба плюс стоимость проезда в оба конца. Но это были не единственныенежданные всходы, принесенные объявлением. В бесчисленных просительных письмах,авторы которых, видимо, только и стерегут, не мелькнет ли где хоть малюсенькийкрючочек, за который можно зацепиться, говорилось, что такой-то или такой-то,прочитав объявление, позволяет себе обратиться к мистеру Миглзу со скромнойпросьбой — дальше определялись размеры скромной просьбы, колебавшиеся от десятишиллингов до пятидесяти фунтов, — он, правда, не располагает никакимисведениями касательно молодой особы, но зато глубоко убежден, что доброхотноедаяние облегчит душу мистера Миглза. Несколько изобретателей воспользовалисьслучаем вступить с мистером Миглзом в переписку и уведомляли его, чтопрослышали об его объявлении через одного знакомого и что если когда-нибудьчто-нибудь узнают о молодой особе, то сочтут своим долгом тотчас же поставить егов известность; а пока что ему представляется случай облагодетельствоватьчеловечество, ссудив автора письма средствами, необходимыми дляусовершенствования модели насоса самоновейшей системы.