— Нам не оставляют иного выбора, — бросал он в дрожащее многоголовие зала. — Советский Союз хотят подорвать и уничто-жить. Мы никогда не допустим этого! Не для того мой отец горел в танке на Курской дуге. Не для того мы омыли кровью пол-Европы, чтобы планы Гитлера на расчленение Советского Союза воплощались сорок с лишним лет спустя.

Я знаю, что на Западе нас обвиняют в попытке нести свой строй другим народам на остриях штыков, огнем и мечом. Для этого мы якобы держим самую большую армию мира. Нет, господа, вы не правы. Мы переносим холодную войну, мы переносим глобальное противостояние в иную плоскость. В область экономики и культуры, в область качества жизни, господа. Советский Союз готовится к космическому рывку в этих сферах, друзья…

Верховный замолчал, наслаждаясь эффектом от произнесенных слов. Зал, казалось, вздохнул от изумления. Советский лидер выбрал чье-то лицо во втором ряду — явно иностранного корреспондента. Лицо холеное, ухоженное, в очках с модной оправой «Репортер». Вперив в него пронзительный, гипнотический взгляд, Верховный заговорил снова. Заговорил, словно заклиная и завораживая:

— Целые поколения людей во всех странах мира и в разные эпохи мечтали о достойной жизни. Подавляющему большинству живущих на Земле людей не нужны виллы в стиле римских аристократов, кричаще роскошные автомобили с моторами от гоночных самолетов и золотые унитазы. Люди нуждаются в доступных жизненных благах хорошего качества. В своих небольших, но уютных домах. В дешевой энергии. В чистой воде. В обильной и здоровой пище. В доступном и качественном здравоохранении. В хорошо оплачиваемой работе. Дает ли все это людям западный строй? Дает, но далеко не всем. На Западе все дорого.

Давайте вспомним, на чем пришел к власти Гитлер. Он посулил каждому немцу свой дом, дешевый автомобиль, хорошую зарплату. То же самое, по сути дела, обещают своим избирателям западные политики. Но только мы, Красная цивилизация, обеспечим людям достойную жизнь. Вы даже не представляете себе, что есть в активе советской науки и техники! Мы развернем гигантские проекты, обеспечивая каждому советскому гражданину то, о чем вы на Западе пока лишь мечтаете. Мы породим особый, очень привлекательный образ жизни. А наши затраты на это будут просто мизерными по сравнению с тем, сколько на те же самые цели расходуют американцы или западные европейцы. Вот — наша победа в холодной войне. Полная и, надеюсь, окончательная…

Верховный почувствовал нарастающее возбуждение. Казалось, что невидимая волна подхватила его и понесла на незримом гребне. Дух захватывало. Пьянея от нахлынувшего чувства, советский лидер, сжав кулаки, заговорил с новой силой:

— В этом веке мы — гости из будущего, невиданная аномалия истории. После потрясений 1917 г. Россия должна была разлететься на куски и кануть в небытие, подобно Австро-Венгерской и Оттоманской империям. Но мы, великий народ, бросили вызов злому року, не только сохранив огромную державу, но и породив новую реальность. Альтернативу западному капитализму. На этом пути мы познали триумфы и трагедии, опасные кризисы и звездные часы. Теперь, когда в СССР задул ветер перемен, настает время для нового советского чуда.

Мы намерены победить. И снова указать путь всему человечеству…

… Час спустя Верховный устало опустился на сиденье правительственного лимузина с бронированным кузовом. Кортеж рванул вперед.

— Ну, как тебе сегодняшнее представление? — прикрыв веки, спросил Верховный у своего помощника.

— Великолепно! Представляю, как вы займете первые полосы газет и первые минуты в выпусках теленовостей по всему Западу, — развел руки тот. — Уэллс в двадцатом назвал Ленина «кремлевским мечтателем». Вас обзовут фанатиком-террористом с мессианскими, мегаломанскими амбициями.

— Плевать! — хрипло рассмеялся глава Советского государства. — Главное, чтобы боялись. И считались с нами. Все равно они крепко задумаются, начнут лихорадочно искать разгадку той задачки, что мы задали сегодня. Мы ведь не кривим душой насчет возможности нового красного чуда, ты же знаешь. Они у нас еще попляшут, заразы, ой как попляшут.

— Да, ставки в игре высоки, — покачал головой помощник.

— Да брось ты, Андрюша. Как говорят в Одессе, не говорите мне за этих глупостей. Чем мы рискуем? Весь американский расчет на победу в гонке вооружений и вообще в холодной войне строится на том, что в Кремле вечно будут сидеть маразматические недоумки, выполняющие раз и навсегда заложенную в их черепные коробки программу, причем программу дурную. Они же буквально манипулировали Кремлем в годы Брежнева! Кремль велся на их подлянки и пропагандистские операции, просто обрекая страну на поражение. Каким надо быть козлом, чтобы на каждую ракету американцев отвечать новой ракетой, на каждый бомбардировщик — своей машиной!

А мы с тобой, Андрей, остановим дурную гонку вооружений и начнем гонку умную. По обычным вооружениям у СССР и так подавляющее превосходство — поуймем аппетиты сухопутных генералов. И ничего они нам не сделают. Поворчат — и под козырек возьмут. Зато в прессу вбросим наши страшные военные планы. И нехай в Вашингтоне снимают с себя последние штаны, вооружаясь всеми этими умными снарядами и бомбами, готовясь отразить натиск бронированных армад. Мы-то с тобой знаем, что страна станет готовиться к совсем иной войне. Да елки-палки, в кои-то веки нам не грозит внешнее вторжение! Американцам мы нанесем поражение в космосе и в воздухе. Прикрытые частоколом межконтинентальных ракет, мы можем без спешки и лихорадки развернуть новые проекты на необычных технологиях. Господи, сколько же их разработали за последние тридцать лет, — и как их не желали замечать эти старые импотенты, что правили до нас.

— Народу нужно ярко и сочно показать, что будет сделано. Так, чтобы он захотел жить в будущем, которое мы создаем! — Помощник хрустнул суставами пальцев. — Я по-прежнему настаиваю на том, что нужны два-три фантастических фильма с хорошим бюджетом. Нам надо показать, каким станет победоносный Союз. Чтобы все увидели и эти светлые дома из керамики, и сильных людей в светлых комбинезонах, и орбитальные города. Нам надо поговорить со Стругацкими и Киром Булычовым, товарищ Верховный. Кто-то должен написать хорошие сценарии. И еще мы поговорим с Бондарчуком, с Тарковским. Они могут снять шедевры, которые мы сможем показывать не только у себя, но и за рубежом. Им бы, людям искусства, только бы показать то, что раньше в секрете держали. То, что может делать советская «оборонка», что наши люди накопали в запасах технологий.

— Давай-давай! Это то, что нужно, — встрепенулся Верховный. — Ленин нас учил, что важнейшее из всех искусств сегодня — кино. Прав был, черт лысый, умище-то какой! Я ведь тоже давно думал, что с начала семидесятых не снималось хорошей советской кинофантастики. Ты прав: никто так и не создал фильма о будущем Советском Союзе. С городами-сказками и звездолетами. Упустили мы сей фронт, упустили. Отдали образы будущего на откуп янкесам с их «звездными войнами». Так что даю добро: занимайся этим вопросом. Работай с писателями и режиссерами. А потом устрой мне с ними встречу. Обласкаю, пообещаю, воодушевлю — они потом землю носом рыть станут, из кожи вон вылезут, чтобы шедевры создать…