Потом выслушал Марк историю каждого судна флотилии (их было двенадцать). Особо запомнилась «Плаксивая Дева»: эта шхуна трижды получала большие пробоины и должна была потонуть, но, видно, не пришлась по вкусу морским богам – всякий раз доползала до берега, так напившись воды, что из люков текло на палубу. Тот корабль, в котором плыл Марк, звался «Тюлень» и ничем не был знаменит, кроме случая, когда кто-то сошел в трюм и назад не вернулся – крысы сожрали. Всю силу самоубеждения Марк вложил в слова: «Спокойно! Это вранье».

Но вот удача изменила Ворону, и он проиграл. Матросы радостно встрепенулись:

– Давай-ка, раскошеливайся, брат! Вынь да полож историю – чтобы ценой на елену, и ни звездочкой меньше!

– Что ж… Раз уж вы просите, то уважу. История моя такая: сидел я однажды в темнице Первой Зимы.

– Х-хе! Эка невидаль!.. – буркнул Джон-Джон. – Там вечно кто-то сидит. Правда, мужикам обычно дают плетей, а не темницу… Но это небольшое диво.

– Штука не в самой темнице, – лукаво улыбнулся Марк, – а в том, как я туда попал. Приехал я, значит, из Фаунтерры.

– Из той Фаунтерры, что столица?.. Это как же тебя туда занесло?

– Вот выиграешь снова – узнаешь. А пока про темницу слушай. Вернулся я из Фаунтерры, и мой кайр Джемис, понятно, обо всем подробненько расспросил. А потом – представьте! – зовет меня сам герцог Эрвин. Сажает к себе за стол, наливает вина и говорит: «Расскажи-ка мне, Марк, про столицу».

Здесь он ожидал возмущенного вопля: «Хорош врать, рыбье брюхо!», но моряки уже плюнули на правдивость и просто наслаждались рассказами.

– Так вот, герцог меня обо всем спросил, а я и поведал. Какие в столице дома, какие люди, какие барышни. Что едят, о чем поют, как пляшут. Пляски даже немножко показал. Потом, понятно, он про войска спросил – это я ему тоже выложил: сколько, да как, да во что одеты, да оружие, да то, да се. Очень его светлость был доволен, сколько я всего знаю, и сказал мне на радостях: «А что я тебя все спрашиваю? Коли хочешь, и ты меня что-то спроси!»

– И что ты? Неужто спросил?

– Ага!

– Ну, парень!.. И о чем?

– Вот тут я сплоховал. Надо было мне спросить, как полагается, про здравие родителей герцога. Но меня один слушок очень интересовал, вот прямо из головы не шел, так что я не сдержался и спросил напрямую: «Скажите, милорд, а Медведица – она как, хороша в постели?»

– Медведица? Это, туды-сюды, графиня Нортвуда?

– Она.

– Про которую песня? «Как-то леди танцевала со своим медведем»?..

– Именно.

– Так прямо и спросил?

– Ага.

Моряки заржали.

– Во учудил, брат!.. Ты б еще про сиськи спросил!

– Уж будьте спокойны, я бы спросил… Да не успел. Видимо, милорду с Медведицей не шибко понравилось, вот он и осерчал от вопроса. Так я в темнице и оказался. А потом явился ко мне в камеру один пес с клещами и сказал: «Хочешь знать, как оно с Медведицей? А вот как!» И угостил меня от всей души.

Марк закатал рукав и показал полосу едва зажившего мяса. Моряки честно выказали сочувствие, но вскоре вернулись к вопросу, который занимал всех: каково оно, с Медведицей? Потому ли озлился его светлость, что Медведица так плоха, или, напротив, она слишком хороша, чтобы такие, как Марк, о ней расспрашивали? Сам Ворон с его злоключениями был позабыт. Э, нет, так не пойдет, – подумал Марк и вкрадчиво сказал:

– Это еще не вся история, братья. Как просидел я в темнице три дня, так и заходит ко мне… кто бы вы думали?

Без малейшего зазрения совести он живописал Северную Принцессу в алых шелках да с вазою фруктов. А чтобы не возникло сомнений, прибавил:

– У нее еще здесь вот, слева на шейке, крохотная родинка. Кто видел миледи вблизи, тот знает.

Понятно, никто из морячков не видал Иону не только вблизи, но даже за милю. Однако поверили сразу – больно убедительно Марк говорил. Выпучили глаза, пораскрывали рты, закидали вопросами:

– И что она? А что ты?.. Зачем она к тебе пришла-то?.. Давай, выкладывай, брат!

На что Марк с улыбкой ответил:

– А это уже новая история. Хотите знать – выиграйте!

Отыграться они не успели – скоро настал рассвет и с берега на лодке прибыли сменщики. Но перед тем Соленый просадил крупную ставку. Ему, как и прежде, не везло, и он три кона подряд брал в долг.

– То есть как, туды-сюды, в долг?.. Это ж не монеты, чтобы взаймы!..

– А вы, братья, погодите. Я сейчас промолчу, и будущий раз промолчу, и еще. Но если снова проиграю – уж тогда такое скажу, что с ног попадаете.

Он, видно, надеялся, что удача улыбнется, и не придется выдавать страшную тайну. Но проиграл и в третий раз, и в четвертый, а тогда моряки насели на него:

– Ну-ка, долг на бочку!

Делать нечего. Соленый почесал нос, потер затылок, прокашлял горло, снизил голос до зловещего покойницкого шепота и сказал:

– Знаете, братья, за чем мы идем?

– Да как не знать, ху-ху! – хохотнул Джон-Джон. – Накажем за Рекой тех скотов, что убили людей герцога. То бишь, мы накажем, а вы, морячки, в корытах посидите.

– Так говорится для простаков, – ответил Соленый с жутковатой ухмылкой, – но все иначе. Граф Флеминг собрал капитанов на тайный совет и сказал им. Капитану Бамберу тяжко было ни с кем не поделиться, вот он и сказал штурману. Штурман выложил Бивню, поскольку уважает, а Бивень передал мне, ведь я его кум. Дело такое, братья: мы идем за Предметами! И Предметы не просто священные, а самые что ни есть Говорящие!

Он помолчал, все прочувствовали. Даже масляные лампы слегка потускнели.

– Все вот как было: Флеминг обидел герцога – вроде как выполнил его приказ, но не сразу, а сперва хорошенько почесал задницу. Герцог его простил, но с условием: Флеминг должен пойти в Запределье и привезти Говорящих Предметов. Герцог там был и Предметы видел, но не взял: недосуг ему вышел, да и корабля не имелось, а только конь. Вот он и задал Флемингу задачку: иди кораблями, набей все трюмы Предметами!

От этих слов стало зябко. Вроде и прежде никто не потел – все-таки Море Льдов, да ночь… Но вот сейчас совсем пробрало, аж под шкуру заползло. «Набей трюмы Предметами». Один-единственный Предмет стоит дороже всей флотилии!.. Святая Праматерь!..

– Так что, братья, лучше вам думать, будто я соврал. Я бы и сам хотел поверить, что вру. Ведь если я не вру, и мы раздобудем за Рекой такую гору Предметов – понимаете, что начнется? Всякий всякому глотку выгрызет, лишь бы отхватить себе кусочек богатства! Капитан Бамбер – голова! – сказал штурману, а штурман – Бивню, а Бивень – мне: коли сыщутся Предметы, то капитан плюнет на графа, поднимет якорь и уйдет к чертям в пираты. Лучше так, чем везти на себе Идово сокровище!