До сих пор я думал, что Борис делец, а не злодей.

До этой самой минуты.

11

– А ты зачем сюда приехал? – вернул вопрос Борис.

– Мне Леша сказал, что ты в театре.

– Вид у тебя, как из бани.

– Я и есть как из бани.

Петр не сводил глаз. «Вот сканирует, – отметил Борис. – Правильно говорят: бывших ментов не бывает».

– О’кей. Я весь внимание.

– Не уверен, что мне нравится вся эта хрень, которая сейчас накручивается в Конго. Журналисты, то, се.

– А что там накручивается?

– Ты читаешь новости?

Петр опять поднял телефон. Сбросил что-то. Что-то открыл. Показал.

Борис встряхивал полупустую бутылку. Плескалась в пластиковой оболочке вода.

– И?

– Нам имеет смысл усилить контингент на шахтах в Конго. Тебе не кажется?

– У Игоря все под контролем.

– Не уверен. То есть да. Под контролем у него то, как было вчера. С тем количеством людей, которого хватало вчера. Но ситуация там сейчас явно пришла в движение. И движение это может ускориться в любой момент. Так что мало не покажется. Это же Африка.

– Задействовать больше людей? Ты это имеешь в виду? «Викинга» недостаточно?

«Авилов, – думал Борис. – Ах ты ж сука». Он понадеялся, что на лице его ничего не отразилось. Сделал вид, что внемлет. Петр вещал:

– …Расширение охраны – это серьезная работа, лучше начать ее как можно скорее.

– Это твое личное мнение?

Петр уставился:

– Не то чтобы мнение… Скорее анализ фактов в открытом доступе.

«Да, блядь, фактов. Сумма наличными, так эти факты называются», – Борис чувствовал, как подкатывает злоба: до сих пор Петр был вполне ему предан, но нет такой лояльности, у которой не было бы цены, и о цене Петр с Авиловым, стало быть, столковался. «Вот же сучонок».

– Не вижу, как это касается шахт, – сказал Борис.

– Людей убили поблизости.

– Журналюг…

У Петра дернулось лицо. Борис быстро добавил:

– Журналистов убивают. Вот и все. Такая профессия. Кто знает, зачем они там были, что делали, с кем встречались и в какую историю вляпались. Может, просто ограбили.

– Кое-что известно.

– Например?

– Например, что их убили белые. И что водитель тоже убит. Водитель был наш. Нас это касается.

Борис потряхивал бутылкой.

– Я знаю, что он был твоим приятелем. Тот журналист.

– Дело не в этом, – возразил Петр.

– Ситуация с нашим бизнесом никак не связана. Осложнений не вижу. Мы не будем усиливать охрану. Это мое решение, – Борис отошел на шаг, уронил бутылку в урну, солидную, как египетская погребальная ваза для внутренностей. – Ради этого за мной в театр тащиться не стоило. Мог просто позвонить.

Петр смотрел на него. Борис спокойно выдержал. Взгляд Петра изменился. Как будто тот выключил свой ментовский сканер.

– Нет, я приехал не ради этого.

Борис ждал продолжения.

– Я нашел Ирину.

– С этого мог бы и начать, – проворчал Борис. – Где она?

– Она в порядке. Жива-здорова. Сказала, сама с тобой свяжется.

Борис не сразу выдавил улыбку:

– Хорошо. Спасибо… Извини, я правда сочувствую трагедии. Но ты сам сказал: это же Африка.

– Да. Я понял. Ладно.

«Сучонок, – изучал его Борис, как будто видел впервые. – Ах ты ж прикормленный сраный сучонок», – он потрепал Петра по плечу.

Постоял, делая вид, что с интересом изучает ксерокопии статей о балете, вывешенные на стене. Убедился, что Петр направился к проходной и за ней исчез. Потом вышел на лестницу. Прислушался. Тихо. Но тишина была опасно гулкой: тишина колодца. Борис выглянул через перила: вверх, вниз. Никого не увидел. Но это ведь тоже ничего не значит. Борис поставил на то, что будет осторожно подбирать слова, чтобы они ничего не сказали чужому уху.

Вынул телефон. Подержал. Открыл. Ни сообщений, ни звонков. Набрать самому? Еще не паника, уже тревога.

Или все-таки паника?

Звонить не стоит. Для паники оснований нет. Ирина объявилась. А Конго большая страна. Относительно мирная. Нас это не касается.

…И все-таки нажал вызов.

– Здравствуй, Игорь, – холодно ответил он на приветствие командира «Викинга». – У тебя есть, что мне рассказать?

– Никак нет.

Как человек военный, Игорь обладал чувством субординации – сложной, тонкой и неумолимой, как церемониальные правила династии Мин. Петр, согласно ей, был «нормальным мужиком», но – «гражданским». Борис «нормальным» не был, к тому же был тоже гражданским. Но Борис был «босс». Игорь немного подыгрывал: пусть чувствует себя генералом.

Игорь докладывал четко. Без эмоций. Борис умолк, потер веки:

– Понял.

Игорь молчал. Ждал приказа.

– Игорь, это могли сделать твои… – поправился: – наши ребята? Ну по пьяни или там поссорились, жара, тесный коллектив, то, се…

Борис почувствовал, как завис над пропастью. Но лишь на полсекунды:

– Никак нет, – без запинки доложил Игорь: – Никого из личного состава в этих координатах не было. Подозрительных передвижений не обнаружил. Все бойцы снабжены индивидуальными гэпээс-браслетами. Данные, поступившие с браслетов, мной проверены.

– Снять браслет кто-нибудь не… – закончить вопрос Борис не успел.

– Никак нет. При попытке снять устройство поступает аварийный сигнал.

– Я хочу знать, что произошло.

– Понял.

– Игорь. Больше ни с кем это не обсуждай.

– Есть.

– С Петром особенно.

– Есть.

Несмотря на молодцеватую исполнительность Игоря, вернее, именно благодаря ей, повесив трубку, Борис ощутил, как давит в висках.

Он набрал номер, которого не было в адресной книжке. Номер, который все последние дни был отключен. Теперь раздались гудки. Но звонок перелетел в голосовую почту. Сообщение Борис оставил короткое:

– Ира. Ты где? Позвони.

12

Петр убедился, что Борис не пошел за ним следом. Толкнул металлическую вертушку, вышел за проходную. Набрал Игоря. Сигнал был. Гудки были. Ответа не было. Игорь не брал трубку. Время в Конго почти что московское – два часа разницы роли не играют. Рабочий день.

Петр написал сообщение: «Есть что-то новое?».

Ответ тюкнул мгновенно: «Все вопросы к боссу».