— Но ваш рассказ не объясняет, как вы догадались, что я жива.

— Когда мы разобрались в том, что произошло, вычислить остальное было не так уж трудно. Чтобы исчезнуть, вам непременно требовалась помощь. Анита Вангер была вашей закадычной подругой, и обратиться вы явно могли только к ней. Вы подружились, когда она проводила с вами лето и вы жили в домике Готфрида. Если вы кому-то и доверились, то только ей, а она как раз получила водительские права.

Харриет Вангер посмотрела на него с непроницаемым лицом:

— А теперь, когда вам известно, что я жива, что вы намерены делать?

— Я расскажу Хенрику. Он заслуживает того, чтобы все узнать.

— А потом? Вы ведь журналист.

— Харриет, я не собираюсь выставлять вас напоказ. Во всей этой каше я совершил столько должностных преступлений, что, узнай о них Союз журналистов, меня, вероятно, попросту из него исключат. Одним больше, одним меньше — это уже не играет никакой роли, а мне бы не хотелось злить мою старую няню, — попытался пошутить он.

Она даже не улыбнулась в ответ и спросила:

— Сколько людей знает правду?

— Что вы живы? В настоящий момент только вы, я, Анита и моя коллега Лисбет. Дирк Фруде знает примерно две трети истории, правда, он по-прежнему верит, что вы умерли в шестидесятых годах.

Харриет Вангер, казалось, о чем-то размышляла, сидя молча и уставившись в темноту. У Микаэля вновь возникло неприятное ощущение близкой опасности, и он вспомнил о том, что в полуметре от Харриет Вангер, возле палатки, стоит дробовик. Потом он встряхнулся и прекратил фантазировать. И сменил тему разговора:

— А как же вам удалось стать овцеводом в Австралии? Я уже понял, что Анита Вангер вывезла вас из Хедебю, вероятно, в багажнике своей машины, когда на следующий день после аварии открыли мост.

— Я просто лежала на полу, перед задним сиденьем, накрывшись одеялом. Но никто даже не проверял машины. Когда Анита приехала на остров, я подошла к ней и сказала, что мне необходимо бежать. Вы правильно догадались, что я ей доверилась. Она помогла мне и все эти годы оставалась надежным другом.

— Как вы оказались в Австралии?

— Перед тем как покинуть Швецию, я несколько недель прожила в комнате Аниты, в студенческом общежитии, в Стокгольме. У Аниты имелись собственные деньги, которые она мне щедро одолжила. Я воспользовалась также ее паспортом. Мы были очень похожи, и мне требовалось лишь перекраситься в блондинку. Четыре года я прожила в монастыре, в Италии. Монахиней я не была — там есть такие монастыри, где можно дешево снимать комнату, чтобы остаться в одиночестве и думать. Потом я случайно встретилась со Спенсером Кочраном. Он был на несколько лет старше меня и как раз закончил учебу в Англии и бродяжничал по Европе. Я влюбилась. Он тоже. Только и всего. Анита Вангер вышла за него замуж в семьдесят первом году. Я ни разу об этом не пожалела. Он был прекрасным мужем. К сожалению, он восемь лет назад умер, и я вдруг сделалась хозяйкой фермы.

— А как же паспорт — кто-нибудь ведь должен был обнаружить, что существуют две Аниты Вангер?

— Нет, отчего же? Шведка по имени Анита Вангер замужем за Спенсером Кочраном. Какая разница, живет она в Лондоне или в Австралии? В Лондоне она — жена Спенсера Кочрана, живущая отдельно от мужа, а в Австралии — живущая вместе с мужем. Системы компьютерного учета Канберры и Лондона не пересекаются. Кроме того, я вскоре получила австралийский паспорт на фамилию Кочран. Все работает отлично. Проблемы могли бы возникнуть, только если бы Анита сама собралась замуж: мой брак зарегистрирован в шведском реестре записи актов гражданского состояния.

— Но она так и не собралась.

— Она утверждает, что никого не встретила. Но я знаю, что она отказалась от замужества ради меня. Она настоящий друг.

— Что она делала в вашей комнате?

— Я действовала в тот день не слишком рационально. Я боялась Мартина, но пока он находился в Уппсале, я могла закрыть глаза на эту проблему. Потом он внезапно оказался на улице в Хедестаде, и я поняла, что мне никогда не будет покоя. Я колебалась, не зная, как мне лучше поступить: рассказать все Хенрику или бежать. Когда у Хенрика не нашлось для меня времени, я принялась просто слоняться по селению. Я, разумеется, понимаю, что катастрофа на мосту для остальных заслонила все прочее, но только не для меня. У меня были свои проблемы, и на аварию я почти не обратила внимания. Все казалось каким-то нереальным. Потом я столкнулась с Анитой, жившей в маленьком домике во дворе у Герды и Александра. Вот тут-то я и решилась и попросила ее мне помочь. Я осталась у нее, не смея выйти на улицу. Но мне было необходимо взять с собой одну вещь — я записывала все, что происходило, в дневник, да и требовалось кое-что из одежды. Анита все мне принесла.

— Полагаю, она не смогла устоять перед искушением открыть окно и посмотреть на место аварии.

Микаэль ненадолго задумался.

— Я все-таки не понимаю, почему вы не пошли к Хенрику, как собирались.

— А как вы думаете?

— Толком не знаю. Я убежден, что Хенрик бы вам помог. Мартин был бы немедленно обезврежен, и Хенрик бы вас не выдал. Он организовал бы все тактично, при помощи какой-нибудь формы терапии или лечения.

— Вы не поняли, что произошло.

До этого момента Микаэль обсуждал только сексуальное насилие Готфрида над Мартином, оставляя вопрос о роли Харриет открытым.

— Готфрид посягал на Мартина, — осторожно сказал Микаэль. — Я подозреваю, что он посягал и на вас тоже.

Ни один мускул на лице Харриет Вангер не дрогнул. Потом она глубоко вздохнула и уткнулась лицом в ладони. Буквально через три секунды Джефф оказался рядом с ней и спросил, все ли в порядке. Харриет Вангер взглянула на него и слабо улыбнулась. Потом она удивила Микаэля: она встала, обняла своего studs manager и поцеловала его в щеку. По-прежнему держа руку на плече Джеффа, Харриет повернулась к Микаэлю:

— Джефф, это Микаэль, старый… друг из прошлого. Он приехал с проблемами и плохими новостями, но мы не станем расстреливать посыльного. Микаэль, это Джефф Кочран, мой старший сын. У меня есть еще один сын и дочка.

Микаэль кивнул. Джеффу было около тридцати; Харриет Вангер, вероятно, забеременела довольно скоро после замужества. Он встал и протянул Джеффу руку, сказав, что сожалеет о том, что разволновал его маму, но это было, увы, необходимо. Харриет обменялась с Джеффом несколькими словами, а потом услала его прочь. Она снова подсела к Микаэлю и, похоже, приняла решение.

— Хватит лжи. Я полагаю, с этим покончено. Я в каком-то смысле ждала этого дня с шестьдесят шестого года. В течение многих лет меня мучил страх, что однажды появится кто-то вроде вас и назовет меня по имени. И знаете, мне вдруг стало все равно. Срок давности по моему преступлению давно прошел. И мне наплевать на то, что подумают обо мне люди.