Она улыбнулась, пряча разрумянившееся лицо.

– Саша, знаешь, – снова завела разговор Аксинья, – мы сердились на Танечку. И хотим, чтобы ты знал: мы были на твоей стороне.

– Чем ты прогневила таких хороших людей? – удивился Александр.

Почему Татьяна перестала улыбаться и укоризненно смотрит на Аксинью?

Наира, набив рот жареным картофелем, невнятно промямлила:

– Мы говорили ей, чтобы написала тебе и рассказала, что случилось с Дашей. Тогда бы не пришлось зря пускаться в дорогу, да и горе за делом подзабылось бы. А вот теперь что делать? Сколько раз твердили: зачем гонять парня в такую даль? Напиши всю правду.

– А она отказалась! – негодующе воскликнула Аксинья.

Александр, в груди и душе которого горел прежний огонь, повернулся к Татьяне.

– А почему же она отказалась, Аксинья?

– Молчит. Но мысль о твоем приезде не давала нам покоя. Мы только о том и говорили. Что будет с тобой, когда узнаешь о смерти Даши.

– Только о том и говорили, – повторила Татьяна. – Еще выпьешь?

– Может, напиши ты мне, и разговоров было бы поменьше, – холодно процедил он. – Да, налей мне.

Она наклонила бутылку над рюмкой так поспешно, что едва не расплескала прозрачную жидкость.

У него закружилась голова.

– Мы читали Дашины письма к Анне, – сообщила Наира. – Как же она тебя любила! Ты для нее был светом в окошке!

Александр залпом проглотил водку.

– Таня, ну почему ты такая упрямая? – посетовала Дуся. – Если чего не захочет, ни за что не уговоришь!

– Да, с ней такое бывает, – подтвердил Александр, взяв рюмку у Татьяны и допивая ее порцию.

Дуся перекрестилась.

– Сколько раз было сказано: напиши ты ему наконец! Да где там: даже не подходи! – неодобрительно буркнула она. – А мы-то надеялись, что Господь пощадит тебя и возьмет к себе.

Александр поднял брови:

– То есть что я погибну?

– Мы с Таней каждый день молились за твою душу. Просили у Господа не посылать тебе мук и страданий.

– Большое спасибо. Таня, ты в самом деле просила для меня смерти?

– Ну конечно нет, – тихо ответила она, не в силах оставаться холодной, неискренней, лгать, не в состоянии взглянуть на него, прикоснуться… Не в состоянии. То темное, что точило ее изнутри, не давало покоя. Не позволяло открыться. Быть с ним честной.

– Ах, Саша, мы и твое письмо прочли, – призналась Аксинья. – До чего жалостное, ну прямо слеза прошибает! Когда мы прочли, что ничто не помешает тебе приехать и жениться на ней этим летом, вся деревня ревмя ревела.

– Да, Александр, – поддержала Татьяна. – Помнишь свое поэтическое послание?

Он вдруг увидел в ее лице…

И присмотрелся внимательнее. Кажется, он теряет способность соображать…

– Помню… – рассеянно бросил Александр. Он написал то письмо, чтобы успокоить Дашу. Не хотел, чтобы она изводила Татьяну. – Ты должна была ответить, – укоризненно сказал он. – И сообщить о Даше.

Татьяна вскочила и принялась убирать со стола.

Ладно, что было, то прошло. Может, Таня была занята? У кого сейчас есть время писать? Особенно когда живешь в деревне. То шитье, то готовка…

Она схватила его тарелку:

– Больше не хочешь? Ну как ужин? Вкусно было?

Слишком много нужно высказать.

И негде высказать все это. Совсем как прежде.

– Да, очень. Выпьешь со мной?

– Нет, – отрезала она, – нет, спасибо!

– А что теперь будете делать? – поинтересовался Вова. – Вернетесь обратно?

Татьяна затаила дыхание. Александр на миг задохнулся:

– Не знаю.

– Живи сколько хочешь, – объявила Наира. – Мы тебя любим как родного. Все равно что Дашиного мужа.

– Но он ей не муж! – возмущенно вскинулась Зоя и, положив ладонь на руку Александра, кокетливо улыбнулась. – Не волнуйся, Саша, мы тебя развеселим. Отпуск у тебя большой?

– Теперь уже не очень.

– Зоя, а как там твой Степан? – внезапно осведомилась Татьяна. – Ты сегодня с ним встречаешься?

Зоя, словно обжегшись, отдернула руку. Александр ухмыльнулся. Значит, она не так уж безразлична к Зое, как хочет показать?

Татьяна собирала тарелки. Александр оглядел сидящих. Никто не шевельнулся. Даже Зоя и Вова. Он привстал.

– Куда ты? – спросила Татьяна. – Кури здесь.

– Помочь тебе прибраться.

Хор возмущенных голосов почти заглушил его слова.

– Ни за что! – кричали женщины. – Татьяна сама справится.

– Знаю, что справится. Но я не хочу, чтобы она делала все сама!

– Почему? – искренне удивилась Наира.

– Брось, Александр, – отмахнулась Татьяна. – Ты не для того мучился по поездам, чтобы со стола убирать!

Александр сел, повернулся к Зое и кивнул.

– По правде сказать, я немного устал. Может, ты за меня поработаешь? – холодно бросил он.

Но Зое все было нипочем. Она расплылась в улыбке, выставила вперед мощные груди и нехотя поднялась.

Татьяна заварила чай, налила сначала Александру, потом всем остальным и напоследок себе. Потом принесла варенье и уже хотела сесть, но тут Вова попросил:

– Танечка, пока ты не села, налей мне еще чашку.

Татьяна взяла протянутую чашку, но Александр сжал ее запястье. Чашка задребезжала о блюдце.

– Знаешь, Вова, – процедил он, опуская руку Татьяны на стол, – кипяток на плите, а заварной чайник прямо перед тобой. Садись, Таня. Ты и без того набегалась. Вова сам в состоянии налить себе чая.

Татьяна села.

Все молча таращились на Александра.

Вова встал и пошел за кипятком.

И вот он и Зоя стали прощаться. Александр не мог дождаться, пока они наконец уйдут.

– Таня, проводишь меня? – неожиданно спросил Вова.

Татьяна, словно не замечая Александра, вышла вместе с Вовой. Александр делал вид, что слушает Зою и Наиру, при этом сгорая от нетерпения. Когда же она вернется?

Зря он так много пил. Ему до зарезу было необходимо поговорить с Таней.

Когда она вернулась, Александр попытался поймать ее взгляд. Напрасные старания.

– Саша, хочешь покурить? Заодно прогуляемся, – предложила Зоя.

– Нет.

– Завтра мы все собрались поплавать. Пойдешь с нами?

– Посмотрим, – уклончиво пробормотал он, не глядя на нее. Зоя была вынуждена уйти. – Таня, садись рядом со мной.